Fallout: Дорогой из желтого кирпича - Наиль Эдуардович Выборнов

- Это почему же? - девушка нахмурилась.

- Потому что ты - дочь вождя, - без обиняков заявил я. - Потому что он наверняка собирается выдать тебя замуж, а я не хочу портить ему планы. Потому что я совсем из другой компании, и то, что ты мне предлагаешь, у нас называется блудом, и за это очень жестко наказывают. Мне продолжать?

- Да плевать мне, чего там хочет папаша! - выплюнула мне в лицо Нина. - Я хочу тебя, и ты мне дашь то, чего я хочу, иначе… Иначе, тебе же и хуже будет, понял?

- Не нужно злиться, - я примирительно поднял руки перед собой. - Не нужно устраивать сцен, пожалуйста. Я этого не заслуживаю. Ты меня совсем не знаешь, так что…

- Заткнись, - перебила меня девушка. - Ты боишься проблем с моим отцом? Знаешь что, я тебе устрою это!

И она пулей вылетела из палатки, пепреполошив Джима, который вскочил на лапы и принялся лаять. Да, похоже, что ему тоже не понравились интонации девушки.

Сперва я сел обратно на лежак, а потом вскочил, чувствуя как мое сердце бешено заколотилось. Она пообещала устроить мне проблемы с отцом, а у нее ведь есть немало способов для этого. Она может рассказать все, что угодно, и поверят ей, а не мне, чужаку.

Усилием воли я преодолел мелкую дрожь, которая стала сотрясать моё тело, и принялся натягивать на себя панцирь и дополнительные бронещитки. Что-то мне подсказывало, что если ко мне в палатку заявится разъяренный папаша, то одеться мне уже не дадут. Быстро надев броню, уже давно подогнанную так, что она ни капли не стесняла движений, и натянув поверх разгрузочный жилет и пыльник, я принялся собирать рюкзак. Собственно говоря, все мои вещи и так лежали в нем, потому что в палатке моей не было даже сундука, а это был единственный способ держать вещи в порядке.

Покидав в рюкзак свои вещи, я затянул горловину, после чего стал разворачивать тряпки, в которые была завернута винтовка. Достал ее, зарядил, дернул на себя затвор и большим пальцем перекинул предохранитель. Если все пойдет по сценарию, который я уже успел нарисовать себе в голове, я до последнего буду пытаться разойтись без стрельбы. Пробьюсь в сторону Торгового Форта, не станут же они штурмовать его из-за меня.

Или станут? Большой вопрос. Если вождь почувствует, что ему нанесено оскорбление, то он может попытаться отомстить. И не только мне, но и всем мормонам. Он ведь может пойти на них войной.

Щенок тоже заметался по палатке, похоже, он почувствовал, что я собираюсь уходить. Я посмотрел на него, и у меня защемило в груди. Я намеревался оставить его здесь, будучи уверенным, что уж собаке-то ничего плохого Битые Псы не сделают, они им поклоняются в конце концов. Но уж слишком я привязался к Джиму.

Брать его с собой? А почему бы и нет в самом деле, с собакой всяко будет веселее, чем одному. Я свистнул, и щенок радостно побежал за мной.

Когда я вышел на улицу, то понял, что мой побег безнадежно опоздал. К моей палатке шла большая группа воинов племени во главе с самим вождем. Рядом с ним была и Нина, она шла чуть в стороне, и выглядела одновременно очень злой и растерянной. Уж не знаю, что она рассказала своему отцу, но, очевидно, она не ожидала от него такой реакции. А вот вождь был просто в ярости, это было видно по раскрасневшемуся лицу. На бедре у него висела кобура с моим же Кольтом. Черт, вот будет смешно, если меня застрелят из моего же пистолета.

- Как ты мог?! - спросил у меня вождь, едва заметив, что я вышел из палатки. - Мы приняли тебя, мы учили тебя тому, что умеем сами! Как ты мог так отнестись к нам?! Ты нарушил все законы гостеприимства, Михаил!

- Я не знаю, что она тебе наплела, - ответил я, остановившись. Винтовка висела у меня на груди, мне хватит одной очереди для того чтобы положить всех, включая вождя и его ненаглядную дочку. - Я не тронул твою дочь и пальцем. Наоборот, это она домогалась меня последние несколько месяцев. И я каждый раз отшивал ее, исключительно из глубокого уважения к тебе.

Не знаю, возымели ли мои слова какое-то действие на вождя, яростное выражение с его лица так и не пропало. А вот воины племени, кажется, прислушались ко мне и даже замедлили шаг. Но не знаю, из-за моих слов это, или из-за того, что они разглядели висевшую у меня на груди винтовку.

- Не сметь врать мне! - заорал вождь, кажется, окончательно теряя всякую связь с реальностью. - Нина сказала, что ты затащил ее в палатку и пытался изнасиловать. Ну-ка дочь, скажи, где он тебя трогал?

- Тут, - глянув на меня упрямым взглядом, девушка дотронулась до своей груди. - И тут, - схватилась она уже за пах. - Я еле вырвалась от него, мне было дурно, и я сразу побежала к тебе, папа.

Вот ведь сука. Ей еще и хватило совести на то, чтобы так нагло врать. Да еще и показать, где я ее якобы трогал.

- Это ложь, - спокойно ответил я. - Я к твоей дочери даже пальцем не прикоснулся.

- Если это ложь, то почему она пришла ко мне вся в слезах? И почему ты надел броню и забрал оружие и вещи? Скажи, что ты не собирался бежать.

- Твоя дочь пришла к тебе в слезах, потому что она прекрасная актриса, и ей только в театре выступать, - ответил я, и поморщился. Ну да, откуда дикарю вообще знать, кто такая актриса, да еще о такой сложной вещи, как театр. У них тут из всех развлечений только танцы вокруг костра и тотемов. - И да, я собирался бежать. Потому что после того как отверг ее в последний раз, она сказала, что устроит мне проблемы с тобой. А последнее, чего мне хочется, это огрести проблемы с тобой. Тем более, что мне осталось жить в твоем племени всего-то жалкие два месяца.

- И что, неужели ты думаешь, мы тебя не догнали бы? - вдруг вступил в разговор Авонэк, которые был среди воинов племени. У него, кстати говоря, тоже было оружие, револьвер тридцать восьмого.

У остальных были копья и