Fallout: Дорогой из желтого кирпича - Наиль Эдуардович Выборнов

- Думаю, если у вас мозги на месте, вы не стали бы меня преследовать, - ответил я. - Это может очень плохо закончиться. Вождь, я предлагаю спокойно поговорить. Если у тебя после этого останутся ко мне претензии, то я уйду из племени. Вы все равно не сможете мне ничего сделать своими ножами и копьями.

Я был абсолютно уверен в том, что говорю, и старался говорить спокойно, надеясь, что и вождь меня послушает.

- Нечего с ним говорить, вождь, - вдруг проговорил Авонэк. - Чужак лжет.

И тут я понял, что изначально ошибся в оценке ситуации. Похоже, что Авонэка и Нину что-то связывало. Ну да, в кого же влюбиться самому лучшему воину и разведчику племени, как не в дочку вождя? Это же единственная более-менее недоступная цель, тогда как остальные женщины могут оказаться в его доступности по единственному желанию. Я не знаю ни одной из незамужних женщин племени, которая отказала бы ему.

- Взять его! - приказал вождь, показывая на меня пальцем.

Я успел отреагировать быстрее чем его люди, все-таки тренировки дали о себе знать. Вскинув винтовку, я большим пальцем переключил режим огня на автоматический, и дважды утопил спусковой крючок.

С такого расстояния можно было даже не целиться. Первая очередь попала в Авонэка и когда-то лучший разведчик племени, завалился на землю, щедро заливая ее кровью из простреленных легких. Вторым был вождь, но ему повезло, он успел броситься на землю, одновременно доставая из кобуры пистолет. Этой связке движений я сам его и научил: уйти из-под вражеского огня и одновременно выхватить оружие.

Две пули ушли в молоко, а еще одна попала в плечо вождя, причем очень удачно так, что рука его повисла плетью. Достать оружие левой рукой он не мог, потому что свалился на нее, да и неудобно было тянуться.

Остальные воины племени рванули ко мне, и я не без сожаления расстрелял еще двоих. Больше всего в тот момент я желал, чтобы дикари поняли, что бежать на меня совершенно бесполезно, а бежать надо наоборот от меня. Но нет, воины племени были слишком преданы своему вождю, а он приказал взять меня.

На землю свалилось еще два трупа, я перевел оружие на третьего, но тут произошло то, на что я не рассчитывал. Джим выбежал из-за меня и бросился на дикаря, уже заносившего копье для удара. И напоролся на лезвие этого простого, но вполне смертоносного оружия.

И тут я закричал. Мой Джим, мой веселый щенок, упал у моих ног безжизненным комочком шерсти, из его распоротого брюха на землю потекла кровь и полезли кишки. Я почувствовал дикую вспышку ярости. Собака ничего им не сделала, зачем было ее трогать?

Я перестал сдерживаться и выпустил в сторону набегавших на меня дикарей длинную очередь, примерно на половину магазина. Еще пятеро воинов племени упали на землю, каждый получил минимум по две пули, хотя несколько все-таки улетело в молоко. Вот мое оружие и доказало превосходство режима автоматического огня над ножами и копьями.

Нину моя очередь не задела, потому что она поступила наиболее разумно: бросилась на землю и закрыла голову руками. Она не шевелилась, похоже опасаясь поймать и свою пулю. Но стрелять я в нее не собирался, пусть и отчетливо понимал, что все, что произошло сегодня, произошло полностью и исключительно по ее вине. Но я не убиваю женщин, если они не пытаются убить меня. Хотя ее-то, наверное, и стоило, но тогда от меня точно не отвяжутся и гнать будут до самого восточного побережья. А мне всеми силами хотелось бы этого избежать.

Перезарядив винтовку, я засунул наполовину опустошенный в свободный карман разгрузки, и перекинул переключатель на одиночный огонь. Подошел к ближайшему из лежащих на земле дикарей и выстрелил ему в голову. Я проделал то же самое и со остальными воинами племени, после чего подошел к вождю.

Только сейчас он смог достать из кобуры пистолет левой рукой, но она тряслась. Да, действовать его в такой ситуации я не тренировал, ну и правильно, что я этого не сделал, а то он ведь по мне стрелять стал бы.

Я влупил по лицу вождя носком ботинка, а когда он опрокинулся на землю, наклонился над ним и отобрал пистолет. Это не потребовало от меня никакого труда, после моего удара дикарь уже не мог сопротивляться.

- Это мое, - проговорил я. - И это не я нарушил законы гостеприимства, а ты. Я не сделал тебе ничего плохого, а ты натравил на меня своих людей. Впредь ты будешь меньше слушать женщин и влюбленных в них сосунков. Я не убью тебя, потому что без тебя некому будет управлять племенем, а мне вас жаль. Но запомни: не вздумай меня преследовать. Иначе я вернусь и убью всех: мужчин, женщин, детей, даже собак. Никто меня не остановит. Ты понял?

- Понял, - глухо прошамкал разбитыми губами дикарь.

Я упрятал пистолет в кобуру на разгрузке, после чего развернулся и двинулся прочь из стойбища. Вернуться к мормонам после того, что я натворил здесь, я не могу. Все-таки миссия моя оказалась с треском провалена.

Придется вернуться к прежнему плану и двинуться дальше на восток. Посмотрим, там ведь наверняка тоже живут люди. Может быть, я смогу устроиться в тех местах.

Глава 5

Хорошая дорога - это важно. Жаль, что их осталось не так уж и много. Часть дорог все-таки была недоступна из-за того, что оказались засыпаны песком, да еще потому, что проходили через города, куда до сих пор было опасно соваться из-за повышенного радиационного фона. Но все-таки предки строили их на совесть, и даже сейчас, через две сотни лет после Великой Войны, мы могли по ним передвигаться.

Дороги важны для всех: для случайных путников, которые могут выдерживать по ним направления, для караванщиков, которым гораздо удобнее вести вьючных браминов пусть и по разбитому, но все-таки асфальту, и даже для рейдеров, которые устраивают на них засады. Для рейдеров так, пожалуй, они важнее всего, потому что иначе им остается только нападать на поселения. А это делать уже не так безопасно, потому что почти все поселения, где можно взять добычу, надежно укреплены и имеют хорошую охрану.

Как жаль, что мне не всегда удавалось двигаться по довоенным дорогам, хоть у меня