"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

– Вот, – сказала она, вытаскивая из кармана кусок твердого вяленого мяса.

Позже она поняла, насколько глупо предлагать орде голодающих еду, которой явно было недостаточно.

Она просто не подумала. Увидев кошмарный голод, она хотела облегчить страдания. И не ожидала, что люди начнут отталкивать друг друга и падать, наступая голыми ногами на хрупкие кости. В одно мгновение к ней протянулся десяток рук, и от потрясения Рин отшатнулась и выронила мясо.

Они набросились на еду, как голодные акулы.

Рин в ужасе забралась обратно в повозку. Она стыдилась своего ужаса.

Не сказав ни слова, возница снова тронулся в путь. Повозка заскакала на ухабах. Голодная толпа за ними не последовала.

Рин с колотящимся сердцем прижала колени к груди и подавила позыв к рвоте.

Она чувствовала, что Катай не сводит с нее глаз. Но не могла заставить себя на него посмотреть. Он милосердно ничего не сказал. Когда вечером они остановились на ужин, еда отдавала привкусом пепла.

* * *

По мере приближения к Тикани группы людей по обочинам стали появляться все чаще. И не важно, что обоз никогда не останавливался и протянутые в мольбе руки не получали еду – запасы армии и без того были ограничены, зерна и риса хватило бы солдатам лишь на три месяца, они не могли раздавать продовольствие.

Солдаты шли дальше, глядя только вперед, словно ничего не видят и не слышат. Но толпа все равно напирала, протягивая руки и хриплым шепотом бормоча мольбы, потому что у людей не было сил даже кричать. Тяжелее всего было смотреть на детей – их фигуры голод уродовал сильнее. Животы у детей раздулись, как у беременных, а все остальное иссохло и съежилось. Головы болтались на тонких шеях, как у деревянных игрушек-болванчиков. Не уменьшились только глаза. Печальные, полные мольбы глаза навыкате, словно, по мере того, как съеживалось остальное тело, все силы ушли на этот отчаянный взгляд.

Постепенно из разговоров с голодающими людьми, у которых еще оставались силы говорить, Рин и Катай узнали полную картину, каким образом на юге разразился такой голод.

Дело было не только в неурожае. Еды не осталось совсем. Первым исчезло свежее мясо, потом специи и соль. Зерна хватило на несколько месяцев, а затем голодающие перешли на подножный корм – мякину, древесную кору, насекомых, падаль, коренья и дикие травы. Некоторые собирали зеленую тину с поверхности прудов. Другие разводили планктон в чанах с собственной мочой.

Хуже всего то, что Рин не могла списать это на жестокость врагов. Тела изуродовали не пытки. В голоде не были виноваты войска Федерации – они сжигали и грабили по пути на юг, но не в таком масштабе, чтобы разразился голод. Его устроили не республиканцы или гесперианцы. Голод стал гнусным итогом продолжающейся гражданской войны, в результате чего по всей стране люди теряли работу и массово перемещались в поисках безопасного места.

Все просто пытались выжить, а значит, некому было сеять зерно. Через полгода не осталось ни крошки.

И Рин нечего было им дать.

Судя по угрюмым лицам, они знали, что она придерживает провизию. Ей приходилось отворачиваться. Ей не было трудно смотреть на очередные лишения, тяжело было лишь видеть бесконечное повторение страданий.

Рин уже видела подобное отчаяние. Она вспомнила, как медленно плыла вверх по Мурую в Лусан, на «Неумолимом», корабле Вайшры, и смотрела на беженцев, стоящих на затопленных берегах, где когда-то были деревни. Люди глядели на проплывающего мимо наместника провинции Дракон – богатого, могущественного и влиятельного, который не бросил им ни одной серебряной монетки. Тогда Рин поразила черствость Вайшры. Однако Нэчжа вступился за отца. Сказал ей, что деньгами тут не поможешь. На серебро все равно ничего не купить. Лучше всего приплыть в Лусан и убить женщину, развязавшую войну, это самое большее, что можно для них сделать.

В то время такое объяснение показалось ей холодным и равнодушным, слишком циничным перед лицом подобных страданий.

Но сейчас Рин заняла позицию Вайшры и понимала его логику. Глубинные проблемы не искоренить временными решениями. Нельзя позволить, чтобы каждый изголодавшийся ребенок отвлекал ее от главной причины страданий, которая по-прежнему никуда не делась.

Она утешалась тем, что все это ненадолго, очень скоро она все исправит. Рин напоминала себе об этом всякий раз, когда видела очередное костлявое равнодушное лицо, и только так могла смириться со зрелищем умирающих южан и не опустошить свои запасы.

Нужно продержаться еще чуть-чуть.

Она повторяла эти слова как мантру, которая поддерживала ее силу и решимость. Еще чуть-чуть, и она покончит с войной. Покорит Запад. И тогда в их распоряжении будут мешки с великолепным золотистым зерном, сколько пожелают. Будет столько еды, что можно подавиться.

– Рин, – потряс ее за плечо Катай.

Она заворочалась.

– А?

Был уже полдень, но она уснула, убаюканная ритмичным покачиванием повозки. Они находились в пути уже почти месяц, оставалось уже совсем немного, и после монотонной езды вкупе с ограниченным рационом глаза Рин закрывались, как только заканчивалась ее караульная вахта.

– Смотри, – показал Катай. – Вон там.

Она села, потерла глаза и прищурилась.

На горизонте появились алые полосы. Сначала Рин приняла их за игру света, но когда они подъехали ближе, стало очевидно, что ярко-красными поля были не от закатного солнца, а от цветов.

Вокруг Тикани цвели маковые поля. Рин разинула рот от изумления.

– Что за…

– Вот это номер, – сказал Катай.

Рин спрыгнула из повозки и побежала.

Через несколько минут она уже была у поля. Цветы поднялись выше обычного, почти по пояс. Рин взяла один цветок в руку, поднесла к глазам и глубоко вдохнула.

Ее затопила знакомая волна наслаждения.

Вот что у нее есть. Все остальное не имело значения. Предательство Венки, враги в Арлонге, захлестнувшее страну насилие – все это не имело значения. Пусть все рушится, но останется мак, которым может торговать Муг. Несколько месяцев назад Муг сказала ей, что именно это жидкое золото требуется, чтобы купить все необходимое у гесперианцев.

Эти поля стоили в десять раз больше, чем все сокровища Арлонга. Эти поля спасут ее страну.

Рин опустилась на колени, прижала ко лбу ладонь и засмеялась.

– Не понимаю, – сказал подошедший к ней Катай. – Кто…

– Они слушали. Они знали.

Рин схватила его за руку и повела к городу, невзрачный силуэт которого едва вырисовывался на горизонте.

У ворот уже собралась толпа. Люди ждали ее и вышли поприветствовать.

– Я вернулась, – сказала