Ветер перемен. Книга вторая - Александр Заречный

Сквозь развороченные ворота показалась жидкая цепочка часовых под водительством Конюшкова.

Смена.

Я уже собрался прокричать по уставу: " Стой, кто идёт?", но меня опередил Вася Онопко, идущий первым в цепи, а значит менять меня будет он.

- Шурик, ну тебя и на минуту оставить нельзя! Уже сломал целый парк боевых машин! - закричал он. Все, топающие за ним заржали, включая разводящего.

- Зато вам будет чем заняться на посту, можете складывать кирпичики и стишки читать:

Камень на камень,

Кирпич на кирпич.

Умер наш Ленин

Владимир Ильич.

- Шурик, поосторожнее с такими шутками! - проворчал Конюшков.

- А это и не шутки Умер же! - ответил я.

- Ленин и теперь живее всех живых! - продекламировал с пафосом, неугомонный Вася.

- Иди уже на пост! - подтолкнул его Конюшков

- Как это?! - возмутился Вася. - А где вот это вот всё: "Стой, лежать, ползи, а то стреляю" ?

- Ой, балабол... - вздохнул Конюшков. - Шурик, пошли!

- А, я ещё вспомнил! - прокричал Вася нам вслед. - Это, как его? - Хэнде хох, во!

Мы прошлись по всем постам и сменили часовых.

В караулке обнаружился налаженный быт. Кто-то даже притащил из студии наши нарды. Эта игра пользовалась просто сумасшедшим успехом у всех музыкантов. Я-то её увидел впервые как раз в оркестре, но все сверхсрочники были просто помешаны на ней и могли играть непрерывно часами напролёт. Смена, которая должна была спать вся была здесь, за столом и наблюдала баталию между Студниковым и Ключным.

- А почему не спим? - спросил заходя в караулку Конюшков.

- Да не успели ещё устать, - отмахнулся Студников. - Вася, ходи!

Ключный бросил кости.

Мы, сменившиеся с поста, обязаны были бодрствовать, не покидая караульного помещения. Меня нарды совсем не интересовали и я, выбрав уголок подальше от игроков и болельщиков попытался поразмышлять о дальнейших своих действиях.

Что мы имеем? Всю ближайшую неделю с хвостиком, мы топчем брусчатку полка в качестве часовых. Всё остальное время сидим как арестанты в караулке. Чем можно заняться? По уставу - ничем! Даже читать ты мог только устав караульной службы и больше ни одной посторонней буквы! Хотя, скорее всего, на это наше оркестровое начальство посмотрит сквозь пальцы. А вот что насчёт гитары, например? Я бы посочинял чего-нибудь.... Нужно будет спросить у старшины. А чем заняться в данный момент? Можно повспоминать музыку и тексты хороших вещей, которые потом, по выходу из заточения, мы и разучим с группой. В голове сама собой зазвучала прекрасная мелодия. Что это?

Wish you were here, - женский нежный голос возник на фоне гитарных аккордов. Ну да, Ричи Блэкмор и его жена. А я сразу вспомнил Габи. Волна нежности поднялась откуда-то из глубин души и затопило всего меня. Господи, какое же чудо ты мне подарил! Как его сохранить, не потерять, как в прошлый раз?! Как она там без меня, моё солнышко? Я её, конечно предупредил, что если вдруг пропаду, значит начались учения и выбраться из полка я не могу. Выдал, так сказать страшную военную тайну! Но ей от этого не легче, как и мне.

- Шурик, ты где? - Жека помахал перед лицом ладонью. - Всё о своей Габриэль мечтаешь?

- Мечтаю, Жека, угадал! - вздохнул я.

- Так ты ж к ней только вчера бегал! - улыбается земляк.

- Именно, что вчера! Это же чёртова уйма времени прошла! - негодую я. - Ладно, садись рядом. Чего хотел?

- Да я вот про Малова думаю, - сказал Женька присаживаясь на свободный край длиной скамьи. - Чего это его так быстро от нас перевели?

- А ты, что ли жалеешь? - удивился я. - Вот уж зря! Как говорят у нас в Чечне: Малика бричка дац, лошадка - исключительно дик ду!

- Как, как ты сказал? - засмеялся Жека. - Это что значит?

- Это, скажем так, вульгарный чеченский язык. Малика - это популярное женское имя. Бричка - это телега или воз. Дац - нет. Ну, то есть чего- то нет. А дик ду - очень хорошо. Получается перевод русской поговорки. Думаю, ты уже сам понял какой.

- Малика бричка дац, - повторил Жека и просияв выдал. - Аа, понял! Баба с возу, кобыле легче! Лошадка исключительно дик ду! Ой, не могу!

И чуть не упал от смеха .

- О, молодые веселятся, - оглянулся на нас Студников. - Над чем ржём? Поделитесь, мы тоже хотим.

- Мы о своём, о личном, - подмигнул я Женьке. - Вам, старикам, не интересно, будет!

- Вона как! - протянул Студников. - Ну и молодежь пошла...

- А кто теперь вместо Малова петь будет? - вернулся Женька к волновавшей его теме.

- А, так вот ты почему о Малове спрашивал. - понял я. - Да это не проблема. Я и буду, тем более, что певец из него ну очень средний. Для ресторана пойдет, но не более.

- А нам надо более? - удивился Женя.

- Конечно! Тебя что, ресторанный уровень устраивает?

- Так, а мы больше нигде и не играем. Почти... - пожал плечами Жека.

- Ну как же не где? - не согласился я. - А школа, а Югендпалас?

- Так это разовые мероприятия, - отмахнулся Женька. - У немцев юбилея больше не будет, а если в школу и позовут, то только на следующее Рождество. Так что остаётся только ресторан в ГДО.

- Так вот мы должны сделать так, чтобы позвали! - со значением сказал я. - Чтобы звали отовсюду. О нас уже народ знает. И по радио сказали, и в газете написали.

- Да, фотка шикарная получилось! - согласился Жека. - Жаль меня там не видно, послал бы домой.

- Пошлёшь, - успокоил я его. - Фотограф же обещал всем фотки сделать. И каждого в отдельности и всей группы вместе. Так вот мы сейчас не должны останавливаться и ещё несколько хитов выдать!

- Ну, это по твоей части, мы тут тебе не помощники.

- Здрасти, не помощники! - возмутился я. - Я что, один играю? От вас зависит, как группа будет звучать и какой сложности музыку мы сможем исполнять.

- Ну,