Одинаковые. Том 6. Революция - Сергей Насоновский

— Кто вас отправил?

— Не знаю… Мужик один… в трактире… Дал пятьсот рублей авансом… И оружие… Сказал, богатый заводчик везет крупную сумму… Опознал по описанию… Вагон, место…

— Какой мужик? Описание!

— Некрупный… в очках… Говорил тихо… Фамилию не называл… Обещал еще тысячу после дела…

Выглядело это как банальный грабеж. Но совпадение с маршрутом Никиты и местом было уж слишком точным. Слишком точным для случайной уголовщины. Да и глушители раздобыть далеко не всем под силу.

— Обыскать их, — приказал брат.

У убитого в карманах нашли только деньги и носовой платок. У раненого — такую же пачку кредиток и клочок бумаги с номером моего вагона и купе. Ни документов, ни чего-либо, что могло бы указать на заказчика.

— Отработали по наводке, — мрачно заключил Артем. — Кто-то знал о поездке и подсунул им информацию про деньги под видом наживы.

Никита посмотрел на тело Валентина: «Еще одна смерть на нашем счету. Вроде совсем недавно беспризорник Валька пришел в „Белый Ветер“. И вот теперь такое… Ладно, хорош рефлексировать, надо двигаться дальше».

Тело Валентина и бандита вынесли в багажный вагон. На ближайшей же станции еще живого уголовника передали жандармам. Никита доехал до Москвы без происшествий, но на душе после потери боевого товарища было тяжко. Мысль, что кто-то достаточно осведомленный попытался убрать его руками уголовников, не давала покоя. Цепочку нужно было постараться раскрутить, хоть это и будет очень непросто.

* * *

В столице тем временем наступал один из ключевых моментов — встреча с высшим командным составом армии и флота. От того, как она пройдет, зависело очень многое.

Собрались в большом зале бывшего Главного штаба на Дворцовой площади. Помещение было заполнено до отказа. Погоны, ордена, золотые эполеты — цвет имперской военной машины. Многие офицеры только-только вернулись с Дальнего Востока, с полей Русско-японской войны, кто-то еще не успел добраться на родину. В их глазах читалась усталость, недоумение и настороженность. Они прошли через поражение, а теперь их родина пережила революцию. Они ждали, что им скажут новые власти, и стоит ли их считать своими. Пока для них решительно ничего ясно не было.

Сталин, Дзержинский и я заняли места за длинным столом на возвышении. Рядом с нами сидел генерал-лейтенант Виктор Викторович Сахаров, недавно сменивший Куропаткина на посту военного министра. Было видно: генерал нервничает.

Иосиф Виссарионович поднялся и прошелся вдоль стола, окидывая зал своим тяжелым, изучающим взглядом. Разговоры стихли.

— Товарищи офицеры! — начал он без лишних предисловий, и это обращение уже вызвало легкий шум. — Вы все знаете, что в стране произошли перемены. Император Николай II добровольно отрекся от престола и передал всю полноту власти Народному комитету.

В зале повисла тишина. Многие уже слышали об этом, но услышать подтверждение из уст нового лидера было иным делом.

— Мы собрались здесь не для того, чтобы искать виноватых или раздавать награды. Мы собрались, чтобы определить будущее русской армии и флота. Армии, которая понесла тяжелые потери в недавней войне.

Сталин сделал паузу, давая словам проникнуть в сознание.

— Первым делом, в течение этой недели, будет создана специальная комиссия. Ее задача — тщательно и объективно расследовать причины поражения России в войне с Японией. Не для того, чтобы казнить или сажать, а для того, чтобы понять ошибки и больше их не повторять. В комиссию войдут как военные специалисты, так и гражданские лица.

По залу прошел одобрительный гул. Тема поражения была болезненной для всех собравшихся. Но уже сейчас было понятно, что не всем по душе придется такое расследование: многие неплохо заработали на этом конфликте и теперь точно не хотели, чтобы следы привели к ним.

— Что касается изменений в армии и на флоте, — продолжил Сталин, — они будут. Но не бездумные и не сиюминутные. Мы не будем ломать то, что создавалось долгое время, с наскока. В ближайшее время начнутся небольшие, но важные преобразования — улучшение быта солдат и матросов, пересмотр системы снабжения, а также ужесточение борьбы с казнокрадством. Более глубокая, фундаментальная реформа вооруженных сил будет подготовлена и проведена в течение года. И готовить ее будем не в кабинетах, а с вами, товарищи, с непосредственным участием боевых офицеров.

Он снова посмотрел на зал: — Сейчас, голосованием, мы выберем двадцать человек из вашего числа. Эти офицеры войдут в рабочую группу по подготовке военной реформы. Вы сами решите, кому из коллег доверите эту работу.

Процедура голосования заняла около часа. Офицеры отнеслись к ней с большим интересом, а некоторые — с нескрываемым удивлением. В итоге выбрали двадцать человек, в основном полковников и генералов помоложе, но зарекомендовавших себя как грамотные командиры.

— Я вижу, многие из вас сомневаются. Сомневаются в том, что происходит, в наших целях сомневаются. Многие осведомлены, что император с семьей жив и находится в безопасности. Это правда. Его отречение было добровольным: он понял, что стране необходимы перемены, которые невозможно провести с прежней властью. Слишком много казнокрадства, кумовства, расслабленности. Последний результат работы прежней системы управления — это русско-японская война, о которой вы знаете не понаслышке. Мы будем работать в интересах всего народа нашей Родины.

— Старая Россия закончилась. Начинается новая. Но и в этой новой России армия и флот остаются опорой государства. Служить они будут не одному человеку, а всему народу. И сейчас вам предстоит принести этому народу новую присягу.

По знаку Дзержинского нескольким нашим офицерам раздали стопки листков. Они стали разносить их по залу, вкладывая в руки каждому присутствующему генералу и адмиралу.

— Прочтите, — коротко сказал Сталин.

В зале поднялся негромкий гул, офицеры читали текст. Он был непривычен, но понятен каждому.

«Я, гражданин Российской Республики, вступая в ряды Вооруженных Сил, торжественно присягаю на верность своему народу. Обязуюсь строго соблюдать законы государства, беспрекословно выполнять воинские уставы и приказы командиров. Обязуюсь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Родине и Народному правительству. Я всегда готов по приказу Народного правительства выступить на защиту моей Родины и, как воин Вооруженных Сил, клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами. Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара закона, всеобщая ненависть и презрение народа.»

Тишина в зале стала абсолютной. Текст был простым, ясным и не оставлял места для двусмысленностей. Служить народу, а не царю,