Одинаковые. Том 6. Революция - Сергей Насоновский

— Торпеды! Товсь!

Лодка заняла позицию, в отсеке стояла такая тишина, что был слышен только ровный гул электромоторов и сдержанное дыхание команды.

— Первая — пли! Вторая — пли! Третья — пли!

Корпус содрогнулся от трех мощных гидравлических толчков. Три торпеды устремились к целям.

— Глубина пятнадцать метров! Право на борт! Ложимся на обратный курс! — Ковалев отдавал команды четко и быстро. Теперь главное — уйти.

На мостике «Маджестика» сначала заметили буруны от торпед, но было уже поздно. Две торпеды поразили флагман почти одновременно в районе носовых погребов. Раздался чудовищной силы взрыв — детонировал запас снарядов главного калибра. Броненосец буквально разломило пополам. Нос и корма неестественно взметнулись вверх, и огромный корабль начал стремительно уходить под воду, увлекая за собой большую часть команды — всех, кто не успел выпрыгнуть за борт или кого не выкинуло взрывом. Но им в воде тоже особо не позавидуешь.

Третья торпеда поразила «Канопус» в кормовую часть. Взрывом сорвало рули и погнуло винты. Корабль сразу потерял ход и начал беспомощно дрейфовать, кренясь на левый борт. Из пробоины хлестала вода, команда пыталась бороться за живучесть, но повреждения были слишком серьезны, и ни о каком участии в дальнейшем бою речь уже идти не могла.

На остальных кораблях эскадры царила паника. Они видели, как их флагман за считанные минуты превратился в груду обломков, а второй броненосец вышел из строя. Атака пришла неизвестно откуда — ни подводной лодки, ни перископа никто не видел. Для них это была просто какая-то чертовщина.

На командном пункте в Ораниенбауме стоял негромкий гул телеграфных аппаратов. Линевич и Никита склонились над картой.

— Донесение от наблюдателей, — офицер связи протянул листок. — Транспорты противника сосредотачиваются в бухте Сестрорецка. Двадцать единиц, а в охранении — три легких крейсера и восемь эсминцев.

— Значит, там и будут высаживаться, — Линевич ткнул пальцем в карту. — Пляж широкий, подходящий. Все как мы и предполагали, вот только добраться туда нам будет непросто.

— Отправляйте основные войска, — Никита кивнул. — Они вот здесь, ближе, чем мы к Питеру. До Сестрорецка им нужно преодолеть около пятидесяти верст. За час-два смогут пройти это расстояние на «Захарах». А до этого времени ребятам придется держаться самим. — Он сверился со своими заметками. — Их артиллерия будет бить по берегу, пока десантные шлюпки не дойдут до мелководья. Главное, чтобы наши бойцы во время артиллерийской подготовки не высовывались и дождались ее завершения.

Как по заказу, с моря донесся низкий гул орудий дальнего калибра. Я примерно прикинул: от Ораниенбаума до Сестрорецка по прямой через залив чуть больше двадцати километров — залпы можно услышать, особенно сегодня, когда ветер дует в нашу сторону.

Снаряды рвались вдоль береговой черты, поднимая фонтаны песка и земли. Но траншеи были вырыты грамотно — в полный профиль. Потери оставались минимальными.

С моря, укутанные дымовой завесой, начали выдвигаться десятки десантных шлюпок. Они шли волнами, переполненные солдатами противника.

— Ждем, — сквозь зубы процедил Олег Родин, командир первой линии обороны в бухте Сестрорецка — именно туда рвались интервенты. — Пусть подойдут ближе.

Шлюпки упрямо двигались к берегу. Когда до первой линии окопов оставалось не более двухсот метров, Родин резко опустил руку.

— Огонь!

С берега ударили почти два десятка пулеметов. Свинцовый ливень хлестнул по наступающим шлюпкам. Те, что были на воде, превращались в решето и шли ко дну вместе с десантом. Те, кому удалось достичь берега, выскакивали на мелководье и пытались рассыпаться в цепь, но попадали под кинжальный огонь из хорошо подготовленных позиций.

С тыла, с заранее оборудованных закрытых позиций, ударила наша артиллерия. Это были 76-мм дивизионные пушки образца 1902 года — «трехдюймовки». Они били шрапнелью и фугасными снарядами по судам противника, которые пытались подойти ближе к берегу, чтобы высадить вторую волну десанта. Снаряды рвались среди транспортов, гремели вспышки. Один из них, переполненный людьми, получил прямое попадание в борт и начал тонуть.

Шрапнель, разрываясь в воздухе над палубами, накрывала транспорты стальным ливнем, выкашивая живую силу. Фугасные снаряды рвались у самых бортов, оставляя пробоины.

Другой транспорт получил прямое попадание фугасного снаряда в район ватерлинии. Раздался глухой удар, затем взрыв — и в борту зияла огромная дыра. Корабль резко накренился и начал уходить под воду, увлекая за собой сотни солдат, так и не вступивших в бой.

Бой на берегу превратился в настоящий ад. Олег Родин, сжимая в руке наган, видел, как с моря бьют по его позициям. Свист снарядов, выпущенных с крейсеров и эсминцев, сливался в сплошной вой, грохот разрывов оглушал.

— В укрытие! Все в укрытие! — хрипло кричал он, сам прижимаясь к стенке окопа.

Снаряды рвались перед траншеями и прямо в них. Каждое попадание означало потерю нескольких бойцов. Две роты и две батареи — капля против такой силы.

Англичане и французы, видя упорство горстки русских солдат, решились на третью попытку высадки. Шлюпки снова устремились к берегу. На этот раз им почти удалось закрепиться. Цепи вражеских солдат, укрываясь за телами павших, ползли по песку, приближаясь к окопам.

— Гранаты к бою! — скомандовал Родин.

В сторону противника, подобравшегося на расстояние менее пятидесяти метров, полетело около тридцати оборонительных гранат. Взрывы смели передовые цепи, но с моря подходили новые силы. Патроны к пулеметам «Мадсена» кончались, а винтовочный огонь не мог подавить врага. Родин прекрасно понимал, что до того момента, как их сломят, остались считаные мгновения.

И в этот миг, надрывно рыча моторами, из леса вынырнули «Захары». Десятки, потом сотни грузовиков один за другим. Из кузовов, не дожидаясь полной остановки, спрыгивали бойцы и с ходу вступали в бой, разворачивая ручные пулеметы. Подкрепление, посланное Линевичем, прибыло вовремя.

Англичане на берегу, увидев эту лавину, дрогнули. Те, кто еще был в шлюпках, торопливо разворачивались и гребли обратно к транспортам. Корабли противника дали последний залп по побережью, но было уже поздно. Снаряды летели наугад, куда попало. Затем эскадра, подбирая уцелевшие шлюпки, начала поспешно отходить на внешний рейд.

На берегу стало непривычно тихо, лишь стоны раненых раздавались со всех концов. Тела десантников усеяли кромку прибоя и песок. Из двух рот Родина, в живых осталось сто двадцать шесть человек, более половины — раненые. Орудия молчали — все они были разбиты или остались без снарядов.

Я слушал доклады Линевича и Эссена и задумался: «Интервенция англо-французских войск на Балтике закончилась. Они попытались сломить нас быстрым наскоком, но наткнулись на стальную волю, грамотно выстроенную оборону и применение передовых технологий с наших подводных лодок. Заплатили англичане высокую цену: два броненосца, два