Земля: Начало. Том II - Михаил Ран

Ирис шагнула ближе, прищурилась, вглядываясь в мерцающие метки на проекции. Красные точки множились с каждой секундой.

— Дерьмо… — выдохнула она. Её рука скользнула по губам, сухим и потрескавшимся. — Они срабатывают без нужного импульса изнанки. Теперь это было больше похоже на примитивное восхождение, одно из тех, которое проходили сотни тысяч и миллионы лет назад.

Спустя пару мгновений раздумий, она нашла вариант, который мог бы спасти их жизни. По крайней мере, ей хотелось в это верить. В голосе мелькнуло что-то опасное, почти хищное.

— Нам нужны самые густонаселённые сектора. Там, где прорывы захватят максимум примитивов. — она облизнула губы, взгляд блестел. — Пусть их планета превратится в кровавый инкубатор, но мы сможем собрать кристаллы с цельных порождений.

Она резко развернулась к Мироку, глаза метали вспышки молнии. Подойдя вплотную к нему, ловким движением схватила его за ворот костюма, и дернула с силой, прижав к себе так близко, что он чувствовал её дыхание.

— А ты. — голос зазвенел как нож. — Молись своим богам, чтоб этого хватило для капитана. Если он решит, что мы провалились… — Ирис с силой оттолкнула его, и Мирок, едва удержав равновесие, врезался спиной в ближайшую перегородку.

Он не сказал ни слова. Только холодная усмешка скользнула по его губам. Внутри его всё кипело от презрения к Ирис, к её театру. Пусть играет свою роль… пока может.

Хирм медленно покосился на них обоих, молча наблюдая, как ситуация выходит из-под контроля. Его охватывала буря, но лицо оставалось неподвижным, хорошая привычка, выработанная годами. Он знал цену этим кристаллам. И знал цену тем, кто готов ради них уничтожать миры. Происходящее ему не нравилось.

В голограмме тем временем вспыхнули новые зоны схода. Планета начинала стонать от рушившихся на неё ударов.

Тишина стала почти ощутимой.

— Идем за агентами, всё ж таки надо забрать прототип. Вдруг ещё сможет нам пригодиться. — после слов Ирис, они сорвались в ускорении, и направились какими-то витиеватыми маршрутами под землю.

***

— Дети! К столу! — позвала женщина, её голос прозвучал ласково, но настойчиво, прокатившись по квартире, словно тёплая волна.

Вероника Михайловна Вишневская, пятьдесят пять лет, но кто бы дал ей этот возраст? Незнакомцы обычно говорили, что ей не больше сорока. Высокая, стройная, с осанкой балерины и мягкой грацией, она двигалась по кухне легко и отточено, будто танцевала свой собственный, невидимый вальс. От плиты к холодильнику, от холодильника к раковине – плавные переходы с чётким ритмом хозяйки, которая знала каждый уголок этой кухни на ощупь.

Свет светлых волос, чуть тронутых сединой у висков, ловил солнечные лучи, льющиеся в окно. Глаза – глубокие, тёплые, цвета зеленеющей листвы, в которых всегда таилась смесь заботы и тихой грусти.

С порога кухни за ней наблюдал Евгений Игоревич Вишневский. Высокий, подтянутый мужчина лет шестидесяти, с уверенной осанкой, которой мог бы позавидовать любой офицер. Волосы серебристые, аккуратно зачёсанные назад, лицо с резкими чертами и мягкими морщинками в уголках глаз. Взгляд цепкий, внимательный, но сейчас он был более расслабленный и полный обожания.

Он сел за обеденный стол с маленьким блокнотом, чертя что-то ручкой, но на самом деле уже давно потерял нить своих записей. И делал это по инерции. Его взгляд неотрывно следил за каждым движением Вероники. Её пластика завораживала так же, как и тридцать лет назад. И каждый раз, глядя на неё, он будто заново влюблялся.

Вероника поймала озорной взгляд мужа, едва заметно улыбнулась, продолжая нарезать свежий хлеб. Их глаза встретились и застыли на несколько долгих секунд. Там было всё: шутливая укоризна, заговорщицкая нежность, и эта безумная, живая любовь, которая прожила с ними все эти годы и никуда не исчезла. В этот миг между ними будто замкнулась цепь, не требовавшая слов.

Евгений слегка приподнял брови, сдерживая улыбку, а Вероника кокетливо качнула головой, как будто вторила ему: “Перестань глазеть, помог бы лучше!”

Он лишь усмехнулся и снова уткнулся в блокнот, делая вид, что занят. Но глаза продолжали украдкой следить за её танцем.

Из открытого окна в кухню врывались звуки весны: птичьи трели, звонкая капель с крыш, редкий лай собаки внизу, гул машин, теряющийся вдали. Откуда-то с двора долетали крики ребятни, рвущейся к теплу и свободе после долгой зимы. Аромат свежей земли и первых цветов смешивался с уютным запахом домашней еды, жареного картофеля и тушёных овощей.

Город жил своей жизнью, улицы наполнялись голосами и шорохами шин по асфальту. Лёгкий ветер колыхнул занавески, они на миг поднялись, и солнечный луч упал прямо на золотое кольцо на пальце Вероники, заставив его вспыхнуть.

Она вдруг остановилась и посмотрела на него, как если бы впервые заметила ослепительный блеск, а потом быстро перевела взгляд на мужа. Их глаза снова встретились. В них было всё то же: тепло, память, и беззаветная преданность друг другу.

Но за всем этим теплом в глубине души Вероники таилась боль. Боль матери, которая не могла смириться с тем, что старший сын, Александр, не бывает в отчем доме. Евгений чувствовал это всегда, даже когда она молчала. Он понимал, что это всё из-за него. Но сейчас, уже, сколько бы не думал. Однако ничего с этим сделать не мог. Их отношения с сыном – оставляли желать лучшего.

Он тихо поднялся и подошёл, осторожно положив ладонь на её плечо. Не нужно было слов. Они просто переглянулись, и в этом взгляде снова был целый мир.

В этот момент на кухонный порог осторожно скользнули две тени, и комната сразу ожила новой энергией.

Первая вошла Алиса: высокая, стройная, с пластикой, в которой угадывались черты матери. Тонкая талия, длинные ноги, чуть дерзкий изгиб губ. Она всегда умела привлекать внимание, даже если не старалась этого делать. Светлые волосы, собранные в небрежный хвост, отражали солнечные блики, а лицо, усыпанное веснушками под глазами, напоминало пёструю карту летних дней.

Глаза Алисы – большие, зелёные, лучистые, с вечно живым огоньком внутри. В них плясали озорство и нескрываемая тяга к приключениям. Она сразу заметила, что родители увлечённо переглядываются, и театрально закатив глаза, усмехнулась:

— Ого, снова влюблённые голубки? — поддразнила она, легко перескакивая через порог и садясь на стул, словно хозяйка положения.

За ней, с чуть меньшей поспешностью, вошёл Артём. Высокий, плечистый, с правильными чертами лица и спокойной, почти ледяной собранностью в