Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму - Константин Фрес

— Ваша милость, сдается мне, с ними расплатились не только деньгами, но и огромной бочкой с отменным виски, так что чертей они видят итак, и, наверное, здорово привыкли к их соседству! Словом, разом их всех благословить и унять не получится. Чтоб от них отвязаться, надо каждого убить. А это хлопотно и долго!

— Тогда бежим, — просто сказал Тристан. — Драться с паровозом в мои планы не входило.

Женщина и пискнуть не успела, как Тристан оказался рядом с ней, близко, недопустимо близко. Миг — он бесцеремонно ухватил ее и закинул себе на плечо, крепко ухватив за талию.

— Что вы творите, что вы себе позволяете?! — заверещала она, дрыгая ногами. Юбки ее задрались, стали видны кружева и какие-то милые, модные бантики, ленточки, что так не вязалось с ее строгим зловещим видом.

— Спасаю же вас, мадам, — рыкнул Тристан, удерживая ее и непочтительно хватая верещащую даму за задницу. — Перестаньте дрыгаться и мешать мне творить добро!

Под ворохом юбок задница оказалась упругой, крепкой, и это Тристану понравилось. Грубые пальцы Тристана крепче сжались на приятной округлости, женщина на его плече взвизгнула от стыда, но инквизитор уже не обращал на ее протесты внимания.

Его обдало запахом ее духом и жаром ее крепкого молодого тела. Романтики в этом вынужденном контакте, разумеется, было ноль, но чувство реальности навалилось остро, как никогда.

В руках у Тристана был не морок, не туман, а живая женщина. Нежная тяжесть ее тела, стук испуганного сердца, бедра, которые инквизитор теперь обнимал более чем откровенно — все это было настоящим, живым.

Как часто он похищал девиц, выпрыгивая с ними из окна? Пожалуй, за всю свою долгую жизнь Тристан не проделывал такого трюка ни разу, и уж тем более ему не приходилось так экстравагантно спасать девиц из лап нечисти.

Пожалуй, это было даже пикантно, хм…

На лестнице уже стучали шаги недоброжелателей, дом трясся от визжащих лезвий и буров, вгрызающихся в его стены.

С перепуганной женщиной на плече Тристан вспрыгнул на подоконник, пинком распахнул окно. Вниз посыпались осколки разбитого стекла. В лицо Тристану ударил ночной холодный ветер и запах гари. Отсвет пожара блеснул в его глазах.

— Придется прыгать, — сказал он Густаву. Тот кратко кивнул.

— Вперед, ваша милость! Мы за вами.

Ни слова не говоря, Тристан распустил крылья и выпрыгнул в ночь.

Атакующая дом нечисть рычала и выла внизу, разбегаясь от взмахов белых крыльев, которыми инквизитор в любой момент мог благословить так, что темная душа вмиг вылетела бы из черного тела.

Но находились и те, кому благословение было не так уж страшно. Ткачи, такие же неуемные и злобные, как плененная Тристаном паучиха, выскакивали из мрака и пытались накинуть на инквизитора петлю.

И, вероятно, кое-кому это удалось бы, если б следом, по дороге, освобожденной взмахами крыльев от нечестивцев, не неслись оборотни. Им, как и Ткачам, благословение было не страшно, и они смело следовали в круге света вслед за Тристаном.

Не ввязываясь в долгую драку, они напрыгивали на Ткачей, валили их с ног, вцеплялись в руки, вырывая плоть, не позволяя точно бросить клейкое лассо, и неслись дальше.

— Моя шляпа! — вскрикнула герцогиня. Ее широкополую шляпу с густой вуалью сорвало с ее головы, и та исчезла во мраке ночи.

— Невелика потеря, — сквозь зубы процедил Тристан. — Что шляпа, если можно лишиться жизни.

— Вы не должны видеть мое лицо! — кричала женщина, колотя кулачками по спине Тристана и отчаянно дрыгая ногами. — Я вам приказываю!..

— Могу вырвать кусок из вашей юбки, — нелюбезно предложил Тристан. — Повяжете себе его на голову, коль вам так важно ваше инкогнито.

— Что?! — в ярости выкрикнула женщина. — Порвать юбку?! И оголить ноги?!

— Вы уж выберите, что для вас более невыносимо, — огрызнулся Тристан. — Демонстрировать свои кружевные панталоны или свое лицо. Но я не верю, чтоб с лицом у вас было все настолько плохо, что его показывать стыднее, чем задницу.

Герцогиня просто зарычала от ярости и еще раз ткнула кулачком в крепкую спину мужчины. Впрочем, этот выпад Тристан проигнорировал. Он был так же чувствителен, как, например, порыв ветра.

— Черт с вами, рвите юбку! — решительно рыкнула она, наконец.

— Отличный выбор, мадам, — посмеиваясь, произнес Тристан.

Темная ткань под его белоснежными руками треснула, расползлась. Инквизитор нарочно оторвал подол чуть выше, чем это было необходимо, обнаружив на женщине кокетливую коротенькую нижнюю рубашечку, длиной примерно до середины бедер.

Очень стройных и крепких бедер, надо отметить.

Горячих и упругих, под тонкой тканью панталон.

— Красивые ноги, — похвалил Тристан, перекинув оторванный подол себе за спину, в руки сердито сопящей женщины. Та снова забрыкалась, протестуя — ладони Тристана легли на ее тело, нарочно там, где ему ноги женщины показались наиболее соблазнительными, — но он лишь усмехнулся, еще крепче ее обняв и хулигански чмокнув в теплый зад, прикрытый лишь тонкой тканью нижнего белья.

В конце подъездной аллеи показался оставленный автомобиль.

Оборотни внизу неслись, что было сил, вывалив красные языки.

Густав первый обернулся в человека.

Брюки его расползлись по всем швам и держались на талии только за счет ремня.

— Быстрее, ваша милость!

Тристан сложил крылья и несколько шагов пробежал по дорожке, стаскивая со своего плеча женщину. Почти не глядя кинул ее на сидение автомобиля, в угодливо распахнутую Густавом дверцу. Оборотни, часто и громко дыша, кое-как втиснулись на заднее сидение, один влез в багажник, предварительно выкинув оттуда связанную, забытую, искалеченную паучиху-Ткача.

Густав плюхнулся за руль и перевел дух.

— А вы, ваша милость?

Герцогиня, целомудренно сжав колени, наматывала подол собственного платья себе на голову. Остались видны только ее глаза и совсем немного лба над переносицей. Но и этого было достаточно, чтоб понять, что женщина горит от стыда.

— Мадам, — изо всех сил скрывая душащий его смех, церемонно произнёс Тристан, — вам придется немного приподняться, чтоб пустит меня. Сядете мне на колени.

— Что?! — взвилась она. — Чтоб вы меня облапали еще сильнее?!

— Я одолжу вам свой жилет, — интимно промурлыкал Тристан. — Чтобы прикрыть ваши голые коленки. Ну же, смелее! Продолжим наше близкое знакомство!

Глава 5. Старые добрые времена

В свою холостяцкую квартиру герцогиню Тристан внес на руках, переступил с ней порог, словно с новобрачной. Густав позади совершенно неприлично хихикал, несмотря на то, что сам он шел в лопнувших штанах, и на его голых коленках топорщились темные жесткие волосы.

«Смеется? Пусть смеется, — думал Тристан. — Но заставлять приличную женщину идти голышом перед толпой мужчин,