Идеальный мир для Химеролога 5 - Олег Сапфир

Послышался тихий, едва слышный шорох снаружи. Как будто кто-то царапал землю.

Затем скрипнула небольшая вентиляционная отдушина под самым потолком подвала. Решётка, державшаяся на честном слове и ржавчине, вывалилась наружу.

В проём просунулась мохнатая голова. Жёлтые глаза сверкнули в темноте.

Рядовая.

Моя верная обезьяна-телохранитель протиснулась в широкое отверстие с грацией кошки. Она спрыгнула на пол, совершенно бесшумно приземлившись на лапы. На ней был её любимый чёрный плащ и пояс с оружием.

Она подошла ко мне, оглядела верёвки на моих руках и ногах, достала нож и одним движением разрезала их.

Я размял затёкшие кисти.

— Отлично, — прошептал я. — Я, конечно, и сам мог выбраться. Кости размягчить, выскользнуть… Но зачем напрягаться, когда есть такие помощники? Молодец, Рядовая. Премию выпишу.

Обезьяна коротко кивнула и указала на лестницу, ведущую к люку.

Я поднялся, отряхнул одежду. Подошёл к лестнице. Люк был не заперт на ключ, просто закрыт на засов с той стороны. Для Рядовой, которая могла поднять автомобиль, выбить его было делом секунды.

Но она не стала его выбивать. Она просунула тонкое лезвие ножа в щель и аккуратно сдвинула засов.

Мы поднялись в комнату.

Двое охранников спали на диванах. Лысый спал в соседней комнате — оттуда доносился самый мощный храп. На столе стояла недопитая бутылка водки и лежала монтировка.

Я уже собирался направиться к двери, чтобы тихо исчезнуть в ночи.

Но Рядовая не двинулась с места.

Она посмотрела на меня, потом на монтировку. Потом на спящего охранника — того самого, что ударил меня в переулке.

Она легонько тронула меня за плечо и отрицательно покачала головой.

«Подожди».

В её глазах читалась почти человеческая злость. У неё был должок.

Она подошла к столу. Взяла монтировку. Взвесила её в руке, проверяя баланс. Тяжёлый кусок железа.

Она подошла к дивану, где храпел бандит.

Я не стал её останавливать. Воспитательный процесс — дело тонкое.

Рядовая замахнулась.

ХРЯСЬ!

Удар пришёлся по бедру. Глухой, влажный звук ломаемой кости.

Охранник дёрнулся, его рот раскрылся в немом крике, глаза вылезли из орбит. Он набрал воздух, чтобы заорать…

ХРЯСЬ!

Второй удар молниеносно пришёлся по плечу. Ключица хрустнула.

Он начал извиваться, пытаясь вдохнуть, чтобы огласить лес воплем боли.

Я шагнул к нему. Спокойно, не торопясь.

Положил ладонь ему на лоб.

— Тш-ш-ш… — прошептал я.

Мой импульс прошёл сквозь его череп, ударяя по центрам, отвечающим за передачу нервных сигналов. Я просто выключил его, как лампочку.

Глаза охранника закатились, тело обмякло. Он потерял сознание, так и не успев издать ни звука. Боли он больше не чувствовал. Пока не проснётся. А проснётся он очень нескоро.

Рядовая удовлетворённо хмыкнула. Она вытерла монтировку о край дивана.

Затем подошла ко второму охраннику, который спал на соседней койке и даже не пошевелился. Аккуратно, стараясь не разбудить, она вложила окровавленную монтировку ему в руку. Согнула его пальцы, чтобы они крепко сжимали металл.

И даже слегка измазала его рубашку кровью первого.

Она отступила назад, полюбовалась композицией. Идеальная подстава. Утром у них будет очень интересный разговор. «Почему Вася переломан, а Петя спит с монтировкой в обнимку? И куда делся пленник⁈».

— Идём, — шепнул я.

Мы выскользнули из избы.

— А ты становишься злопамятной, — заметил я. — Мне это нравится.

Рядовая довольно ухнула.

Чёрный внедорожник, на котором меня сюда привезли в качестве багажа, стоял там же, где его бросили.

Я подошёл к водительской двери. Не заперто. Ключи в замке зажигания.

Я плюхнулся на водительское сиденье. Кресло было продавлено под комплекцию того жирного упыря, который меня вёз.

Рядовая с трудом втиснулась на пассажирское, её колени уперлись в бардачок. Броня стукнула о пластик.

— Ну что, поехали домой? — я повернул ключ зажигания.

Двигатель отозвался довольным урчанием. Мощный аппарат. Подвеска усиленная, стёкла бронированные. Жаль будет расставаться, но оставлять такую улику у себя — верх идиотизма. Доедем до города, а там брошу где-нибудь в подворотне. Пусть местные разбирают на запчасти.

Я выжал сцепление, врубил передачу, и тяжелая машина, тронулась с места.

Обратная дорога показалась короче. Я гнал, не жалея подвеску. Лес мелькал по сторонам чёрными стенами.

Впереди показались огни того самого блокпоста.

Я сбросил скорость, но не остановился. Подкатил к шлагбауму вальяжно, как хозяин жизни.

Из будки вывалился тот же самый страж — грузный мужик с красным лицом. Он узнал машину. Ещё бы не узнать, эти бандиты тут, похоже, частые гости.

— Что, забыли че… — начал он, лениво поднимая шлагбаум и подходя к водительскому окну.

Он явно ожидал увидеть своих «дружков». Может, хотел стрельнуть сигарету или получить ещё пару купюр за срочность.

Я опустил стекло.

— Доброй ночи, офицер! — гаркнул я с самой лучезарной улыбкой.

Страж застыл. Его глаза полезли на лоб, рот приоткрылся, обнажая прокуренные зубы. Он узнал меня. Того самого парня, которого час назад везли в этом же салоне с мешком на голове и стяжками на руках.

Он перевёл взгляд на пассажирское сиденье.

Там сидела огромная обезьяна в черном плаще. Она медленно повернула к нему голову, сдвинула тёмные очки на кончик носа и подмигнула жёлтым глазом.

Челюсть стража окончательно упала на грудь.

— Как служба? — поинтересовался я. — Комары не кусают?

Он не мог выдавить ни слова. Просто стоял и хлопал глазами, пытаясь осознать, что произошло с той бригадой головорезов, что поехала в лес, и почему обратно на их машине едет их жертва в компании мартышки-переростка.

— Ну, бывай, — я весело помахал ему рукой. — Ребят обратно не жди. Они… задержатся. Надолго. У них там тихий час.

Я нажал на газ. Внедорожник сорвался с места, оставив ошарашенного стража глотать пыль и выхлопные газы.

В зеркале заднего вида я видел, как он так и остался стоять, провожая нас взглядом.

— Надеюсь, у него крепкое сердце, — хмыкнул я. — А то такая смена шаблона может и до инфаркта довести.

Рядовая рядом довольно ухнула и включила радио. Играл какой-то шансон.

— Не, ну это перебор, — я переключил станцию. — Давай лучше рок. Под него приятнее возвращаться с победой.

* * *

На следующий день я развлекался тем, что играл с Рядовой в настольный теннис.

— Победа! — радостно объявил я, глядя, как белый шарик, пущенный моей кручёной подачей, пролетает мимо ракетки Рядовой и ударяется о край стола. — Счёт одиннадцать-пять. Ты проиграла, подруга.

Мы играли в пинг-понг прямо в моём кабинете. Я сдвинул столы, натянул сетку из бинтов и вручил обезьяне ракетку.

Рядовая посмотрела на шарик, который издевательски катился по полу. Потом на свою ракетку.

Её глаза наполнились