За последним порогом. Цена жизни. Книга 2 - Андрей Стоев

Я не нашёлся что ответить, и дальше мы ждали Анну в молчании. Наконец, она появилась из раздевалки, одетая в белый одноразовый комбинезон.

– Ну что же, удивите меня, Кеннер, – с улыбкой сказала она.

Я сформировал у неё под ногой конструкт, создающий что-то вроде ямы – один из любимых приёмов Менски, который он с неизменным успехом на нас использовал. Анна, разумеется, никуда не провалилась. Она даже не стала отходить, а просто приподняла ногу и с иронией посмотрела на меня. В этот самый момент я ударил её сзади под колено опорной ноги силовым кулаком – тем самым приёмом, который показала мне Ленка когда-то в пещере Нижнего мира. Волевой приём поле Силы никак не тревожил, вот и Максакова не чувствовала ничего до тех пор, пока внезапно не потеряла опору. Впрочем, она не упала, а каким-то невероятным образом изогнулась в воздухе, перекувырнулась и вновь оказалась на ногах.

– Прекрасная реакция, Анна, – с искренним уважением прокомментировал я. Не уверен, что сам в такой ситуации не плюхнулся бы на задницу. Так ведь, собственно, и плюхнулся, когда Ленка в первый раз этот приём на мне опробовала.

– Надо же, и в самом деле удивили, – сказала Максакова, с изумлением на меня глядя. – Мне стыдно, Кеннер. Я тридцать лет вбивала студентам в головы, что никогда нельзя недооценивать противника, и вот сама не отнеслась к вам всерьёз.

В этот момент я почувствовал еле уловимое напряжение Силы рядом со мной, и понял, что она просто заговаривает мне зубы. Лучше всего было бы попробовать уклониться, но я совершенно не понимал, что это за угроза, и с какой стороны её ждать. Просто оставаться на месте и ничего не делать было совсем уж плохой тактикой, и я интуитивно выбрал нападение. Сформировал сразу два силовых кулака – один рядом с её головой, а второй сзади. Оба получились довольно слабыми, но Анна этого, разумеется, понять не могла, ощутив всего лишь неясную угрозу – как и я. Она бросилась кувырком вперёд ко мне, а я отпрыгнул влево. И прыгнул как раз в неправильную сторону, но мне повезло – чувство опасности завопило, но тут же умолкло, когда Анна, кувыркаясь, потеряла концентрацию и не смогла довести до конца то, что она собиралась сделать. А вот я сумел её подловить в неустойчивом положении и прижать её к полу гравитационной линзой. Прижать вышло всего лишь на мгновенье, но этого мгновенья мне хватило, чтобы подскочить к ней и отвесить хорошего пинка в бок. На этом мои успехи и закончились – Анна откатилась в сторону, и это было последним, что я увидел. Дальше сознание погасло.

Пришёл я в себя, сидя на лавочке у стены. Наша целительница Дея внимательно вглядывалась мне в глаза.

– Как вы себя чувствуете? – требовательно спросила она. – Не тошнит?

– Вроде нет, – я прислушался к себе. – Думаю, всё в порядке, спасибо.

– Тогда посидите спокойно ещё немного, чтобы окончательно прийти в себя, – кивнула Дея. – А я пока займусь сиятельной.

Я немедленно осознал, что рядом со мной сидит Анна Максакова.

– Вы мне ребро сломали, Кеннер, – укоризненно заметила она, болезненно морщась.

– Простите, Анна, – виновато сказал я. – Мне следовало быть осторожнее.

– Кеннер, вы нечто, – засмеялась она, всё ещё морщась от боли, пока целительница что-то делала с её боком. – Вы ещё виноватым себя почувствуйте. Я тоже ведь хороша. Совершенно не ожидала, что вы настолько сильны, и немного запаниковала, вот и не сдержалась.

– Как оказалось, не так уж я и силён, – заметил я с досадой.

– Вы что, в самом деле рассчитывали меня победить? – Анна посмотрела на меня с изумлением. – Кеннер, я лучший боевик в княжествах. Есть кое-кто посильнее меня – ваша мать, например, – но именно среди боевиков я определённо сильнейшая. И то, что студент отправил меня к целительнице – знаете, если бы это были не вы, то это был бы, наверное, позор на все княжества. А о вас уже легенды ходят, так что дело, скорее всего, ограничится просто шутками. Но я, конечно, сама виновата – надо было с самого начала воспринимать вас как опасного противника, а я почему-то настроилась на студента.

– Гм, – промычал я, не зная, что сказать.

– Нет, в самом деле, Кеннер – у вас уже уровень Владеющего достаточно высокого ранга. Вам добавить боевого опыта, и я, пожалуй, побоюсь с вами связываться. Кстати, на какой ранг вы собираетесь заявляться? Обычно преподаватель боевой практики даёт рекомендацию, на какой ранг претендовать, и студент этой рекомендации следует – ну, за исключением отдельных идиотов, – но это явно не ваш случай.

– Почему? – переспросил я с непонимающим видом.

– Потому что вам никакой рекомендации не дадут. И вашей жене, кстати, тоже. Преподаватели в некоторой растерянности, и сейчас, после боя с вами, я их полностью понимаю. Вам придётся решать самим.

– Моя наставница Стефа Ренская считает, что мне следует аттестоваться как минимум на восьмой ранг. Насчёт девятого она не вполне уверена. Я всё же считаю, что она меня переоценивает.

– Вряд ли переоценивает, – в раздумьях сказала Анна. – Мнением Ренской не стоит пренебрегать, к тому же она, как наставница, знает о ваших возможностях лучше, чем кто-либо иной. Менски, кстати, тоже полагает, что вам с женой следует аттестоваться на старший ранг, но он просто недостаточно знаком со старшими рангами, чтобы дать более конкретную рекомендацию.

– То есть вы тоже считаете, что нам надо аттестоваться на восьмой?

– Не знаю, – она пожала плечами и тут же поморщилась от боли. – Одного спарринга всё-таки недостаточно, чтобы составить полное впечатление, но на первый взгляд, получить восьмой ранг для вас вполне реально. Не исключаю, что вы потянете и девятый. А кстати, вы не хотите заявиться на открытую аттестацию? Это, конечно, сложнее, зато снимет все неопределённости.

– Что такое открытая аттестация? – не понял я.

– Точнее говоря, она называется аттестацией с открытой заявкой. Обычно соискатель заявляется на конкретный ранг, и результатом является «сдал» или «не сдал». На открытой аттестации соискатель заявляется на диапазон рангов – например, в вашем случае с восьмого по девятый. Или если совсем не захотите рисковать, то с седьмого по девятый. Сдача происходит последовательно по заявленным рангам, с нижнего по высший – ну, или до какого получится сдать. Открытая аттестация устраивается очень редко, и о такой возможности многие не знают, но в вашем случае она, вероятно, будет наилучшим вариантом. Но должна вас предупредить, что сдавать сразу на несколько рангов очень тяжело, тем более речь идёт о высоких рангах. Восьмой, не говоря уж о девятом – это далеко не четвёртый, и требования там совсем другие. У вас может просто не хватить выносливости. Собственно, это и есть причина, почему на открытую аттестацию мало кто заявляется – намного ведь проще двигаться постепенно, с перерывами. В общем, такая возможность имеется, так что решайте сами.

– Мы с женой обсудим этот вариант, – с сомнением сказал я. – Но честно сказать, не уверен, что нам действительно нужен девятый ранг. Мы не собираемся поступать на службу как Владеющие, так что формальная аттестация не так уж много для нас значит. А вот серьёзный минус в этом прослеживается.

– Минус? – удивилась Максакова. – Да ещё и серьёзный? И какой же?

– У нас уже три голоса в Совете Лучших – мой, нашей матери и голос Клауса фон Абенсберг. Это немало, и меня постоянно пытаются втянуть в какие-то союзы. Если Лена получает девятый ранг, у нас внезапно оказывается уже четыре голоса, и для многих близких к власти группировок это станет шоком. Я бы предпочёл более плавный подъём, чтобы люди успели привыкнуть к этой мысли и смириться. У нас и так чрезвычайно влиятельное семейство, и новый неожиданный скачок вверх многими будет воспринят очень отрицательно. Возможно, мы и подадим открытую заявку, но девятый ранг в ней совершенно определённо фигурировать не будет.

– А вы, оказывается, очень продуманный молодой человек, Кеннер, – протянула Анна, разглядывая меня с каким-то странным выражением.

– Я глава очень богатого и очень влиятельного семейства, – напомнил ей я. – Чего вы ждали от меня? Каких эмоциональных поступков? Или вы полагали, что я потеряю голову от перспективы получить девятый ранг?

– В самом деле, что это я? – смутилась она. – Мне приходилось слышать, что в разговоре с вами не так-то просто