За последним порогом. Цена жизни. Книга 2 - Андрей Стоев

– Кто так говорит? – полюбопытствовал я.

– Неважно, – отмахнулась она. – Но похоже, что это действительно так. Как вы это делаете?

– Никак не делаю, – я с недоумением пожал плечами. – Я всегда говорю, что думаю, и никогда не пытаюсь играть какую-то роль.

– Возможно, это и есть причина, – задумчиво заметила она. – Очень интересный момент, который почему-то прошёл мимо наших аналитиков.

– Вы их ещё не разогнали? – с отвращением спросил я.

– Кого не разогнали? Наших аналитиков? – удивилась Максакова. – Почему мы должны их разогнать?

– Потому что они идиоты, – объяснил я. – По-моему, преступно тратить бюджет Круга на жуликов, которые сочиняют какую-то немыслимую дичь вроде того, что я реинкарнация Рюрика.

Анна весело засмеялась, и я совершенно не понял, что её так развеселило.

– Вы разве не слышали об этой теории? – с подозрением спросил я.

– Слышала, конечно, – ответила она посмеиваясь. – Вам про неё Ивлич рассказала?

– Она, кто же ещё, – кивнул я.

– А про какие ещё теории она вам рассказывала?

– Не помню уже, – пожал я плечами. – Какая-то чушь примерно того же уровня, так что я даже не трудился запоминать.

– Вот теперь я вижу, что Ивлич вам и в самом деле никаких секретов не рассказывала, – сказала Анна уже серьёзно. – Неужели вы поверили, что мы стали бы держать подобных клоунов? Наши аналитики время от времени проводят мозговые штурмы, когда выдвигаются самые дикие теории – любые, на которые хватает воображения. Они утверждают, что иногда это действительно даёт полезные результаты. Но в докладах руководству ничего такого, разумеется, не фигурирует – разве что для таких выводов имеются очень веские основания.

– И что, есть хоть какие-то основания считать меня реинкарнацией Рюрика? – полюбопытствовал я.

– Никаких нет, – засмеялась она. – Вас не раскрыли, не волнуйтесь. Да и вообще, многие историки сомневаются в существовании Рюрика, есть в этой легенде серьёзные неувязки. Но в любом случае наши аналитики такой ерундой не занимаются. Какая разница, реинкарнация вы или нет? Это никому не интересно, поверьте.

– Драгана говорила, что такие теории появляются оттого, что у вас слишком мало данных обо мне.

– У нас хватает данных, – усмехнулась Максакова. – Есть определённые трудности, конечно, потому, что нам запрещено целенаправленно добывать информацию о высшей аристократии, но публичных данных вполне достаточно. Вот, например, сегодня вы использовали на мне пространственные техники, а ведь мы точно знаем, что это дар вашей жены. Стало быть, можно считать окончательно доказанным, что вы каким-то удивительным образом разделили этот дар, а ещё из этого можно сделать и вывод, что Лена тоже способна управлять лесом вероятностей.

– И что это вам даст?

– Может, и ничего, – пожала она плечами. – Но информацию всё равно лучше иметь, чем не иметь, потому что невозможно предсказать, когда она понадобится. А информация о таких интересных личностях, как вы с Леной, обязательно пригодится. И вообще, люди с подобными дарами просто не могут быть обычными.

– Что вы имеете в виду? – заинтересовался я.

– Считается, что чем сильнее воля Владеющего и чем интереснее он для Силы, тем более редкий дар он получит, и тем больше у него шансов далеко уйти по пути возвышения. Кстати, очень интересный вопрос, над которым сейчас ломают головы наши аналитики – получите ли вы ещё какие-то дары при возвышении, и если да, то какими они будут? В общем, по редкости и уникальности даров можно сделать разные интересные выводы.

– Ваш дар тоже сложно назвать ординарным, – заметил я.

– У меня довольно редкий дар, вы правы, – согласилась Анна, – так ведь меня и не назвать слабой. Но мы сейчас говорим о вас, а оба ваших дара крайне редки. Особенно дар Лены – у Круга нет вообще никаких сведений о таком даре. Я думаю, его смело можно назвать уникальным. И как раз Лене стоило бы всерьёз задуматься о девятом ранге.

– Мы обсудим и решим, – повторил я.

⁂

– Знаешь, Кени, ты меня поразил, – сказала Ленка, когда мы после занятий неторопливо шли к машине. – Даже не просто поразил, а потряс до глубины души. Когда ты пинками катал Высшую по полу, там даже Генрих разинул рот. Про студентов я не говорю, они, по-моему, до сих пор не могут отойти от шока. Тебя раньше просто опасались, а теперь будут откровенно бояться. Да я и сама буду бояться.

– Уж тебя-то я пинками по полу гонять не буду, – проворчал я. – Да и недолго я её катал. Как только она стала драться всерьёз, так сразу же меня и вырубила.

– Важен сам факт, – пожала плечами Ленка. – А оправдания после драки насчёт всерьёз или не всерьёз никому не интересны. Так зачем она приходила на самом деле? Не для того же, чтобы с тобой подраться?

– Насколько я понял, её в основном интересовала наша будущая аттестация. Хотела, чтобы мы сдавали на девятый ранг.

– Алина считает, что девятый ранг мне вполне по силам, – заметила Ленка.

– Стефа не так уверена насчёт меня, ну, или просто не хочет брать на себя ответственность. Но она, в общем, тоже думает, что девятый ранг для меня возможен. Но именно на девятый ранг мы с тобой сдавать не будем.

– Политика? – сразу же догадалась Ленка. – А в чём там интерес Максаковой?

– Максаковой совершенно плевать на наш будущий ранг – я уверен, что за этим стоит князь. Она не особенно нажимала на мою аттестацию, а вот насчёт твоего ранга была чуть-чуть слишком настойчивой. Причину легко понять, если вспомнить, что любой мой ранг на числе наших голосов никак не отразится, а вот твой девятый ранг даст нам ещё один голос в Совете Лучших.

– То есть князь зачем-то хочет всунуть нам ещё один голос? – нахмурилась Ленка.

– Очень похоже на то, – задумчиво кивнул я.

– И зачем ему это?

– Не знаю, Лен. Он со мной на эту тему не говорил. Скорее всего, просто хочет использовать нас, чтобы негласно проталкивать какие-то свои инициативы. Но вполне возможно, что затеял какую-то интригу.

– И ты не хочешь, чтобы он нас использовал?

– Да я, в общем-то, и не против. Как мне когда-то очень доходчиво объяснила Драгана, все мы друг друга так или иначе используем. И если это не будет противоречить нашим интересам, то почему нет? Все и так знают, что мы всегда поддерживаем князя.

– Тогда почему?

– Во-первых, я не уверен, что его цели этим ограничиваются, а я не люблю, когда меня ведут вслепую. А во-вторых, не хочу слишком резких изменений. Пусть люди сначала привыкнут к мысли, что у нас этот голос в скором времени появится. Сейчас к такому никто не готов – мы ведь ещё студенты, и от нас подобного не ждут.

Глава 13

– Княже, – поклонился я, зайдя в кабинет.

– Заходи, заходи, Кеннер, – рассеянно ответил князь, перекладывая бумаги на столе. – Что остановился на пороге, как неродной?

Последние года два примерно князь позволяет мне многие вольности, но я стараюсь этими вольностями пользоваться как можно реже. И прежде чем позволить себе какое-то неформальное поведение, стараюсь удостовериться, что князь в подходящем для такого настроении. История учит, что не так уж мало царедворцев погорело как раз на этом – когда слишком много позволено, человек быстро начинает терять берега, а любой правитель очень резко реагирует на недостаточное уважение. Умный человек не станет обманываться расположением властителей, а я считаю себя умным, пусть это и звучит немного нескромно.

– Твоё доброе отношение, княже, – ответил я, устраиваясь на стуле, – это не повод бесцеремонно к тебе вламываться.

– Вон оно как, – недоверчиво усмехнулся князь, но в эмоциях у него явно промелькнуло одобрение. – А чего пришёл-то? Случилось что?

Прежде чем я успел ответить, он внимательно посмотрел на меня и ответил сам:

– Да нет, что это я? Если бы что-то случилось, ты запросил бы срочную аудиенцию, а не пришёл на приём вот так, в общем порядке.

– Ничего не случилось, княже, – подтвердил я. – Моё дело вообще княжества не касается.

– Для себя хочешь что-то попросить, – догадался он.

– Нет, княже, – отрицательно покачал головой я. – У меня всего хватает, не в последнюю очередь