Сирийский рубеж 2 - Михаил Дорин

Также Геннадий Павлович объяснил, что с нами согласно телеграмме будут девять представителей конструкторского бюро и серийного завода. Это нужно ещё и для того, чтобы помочь нашим техникам, которые ещё не полностью освоили Ка-50.

— Обстановка в Сирии не самая приятная. Точнее, стабильно напряжённая. И только ухудшается. Так что будьте аккуратны… — продолжил Геннадий Павлович, но его прервал неожиданный стук в дверь.

И это было только начало. В актовый зал буквально ввалился Иннокентий Петров, размахивая книгой коричневого цвета. Чем-то похоже на свидетельство о рождении.

— Товарищ… полковник… я… того… — пытался доложить Кеша, но он слишком запыхался.

— Петров, давай отдышись, а потом зайдёшь, — сказал ему начальник Центра.

— Я готов доложить. Товарищ полковник, сегодня мной был заключён акт гражданского состояния с гражданкой… эм… Сидоровой! — громко доложил Иннокентий, подглянув в книжке фамилию Лены.

— Ай-яй-яй, что ты натворил, — тихо сказал у меня за спиной один из наших штурманов с армянским акцентом.

Хотя по-другому старший лейтенант Рубен Хачатрян и не мог разговаривать.

— Это он не подумавши сделать решил. Вот я бы ещё подумал, а потом погулял. А потом подумал, и ещё раз погулял, — вторил ему коллега Рашид Ибрагимов с кавказским акцентом.

Он же был у Хачатряна командиром экипажа.

Медведев подошёл к Петрову и посмотрел на свидетельство о браке.

— Петров, ну, поздравляю. Желаю, чтобы ты каждое утро, со всей пролетарской сознательностью, спешил на работу. А вечером с полной уверенностью и огромным желанием бежал с неё домой, — поздравил его с этим событием командир.

Вот же друг так друг! И не позвал на свадьбу.

— Товарищ полковник, я в командировку готов ехать. Прошу включить меня в группу подполковника Тобольского.

По залу прокатилась волна удивления. Да я и сам был готов идти и переубеждать Кешу. Но видимо, это было не так уж и возможно.

— Петров, когда я сказал, что желаю тебе бежать на работу, я не говорил это делать в направлении Сирии, — сказал Медведев, которого такая просьба удивила не меньше, чем остальных.

Не мог не прокомментировать этот момент и Рашид.

— Быстро его жена достала. Даже в Сирию готов убежать, — предположил азербайджанец.

— Товарищ полковник, я готов. Тем более, подготовленных людей на Ми-28 не хватает. И… и вообще, я своих не бросаю!

Медведев повернулся ко мне и Тобольскому.

— Чего молчите? Вам люди нужны? — спросил Геннадий Павлович.

Дилемма, конечно, ещё та. Я всегда следовал принципу: на войну не просятся, от войны не бегают. А здесь выбор сложный.

Кеша нам нужен, но больше всего он нужен своей семье. Живой.

— Иннокентий Джонридович достаточно послужил Родине. Да, его опыт нам бы пригодился. Но есть моменты, когда лучше от греха подальше человека оставить, — сказал Тобольский.

— А ты что скажешь, Сан Саныч?

— Считаю, что мы должны уважать решение капитана Петрова. Надеюсь, он хорошо подумал и принял взвешенное решение. К тому же нам действительно нужен подготовленный оператор на Ми-28. Возражений о поездке в командировку капитана Петрова не имею.

Вылет был назначен через два дня. Вертолёты погрузили в Чкаловской и отправили раньше нас. Как и представителей завода-изготовителя и конструкторского бюро.

Полёт в самолёте был долгим, но этот маршрут уже становится привычным. В грузовой кабине Ил-76 мне было сложно уснуть. Очередные мысли, «думки» и предвкушение встречи с Антониной. Всё же быстрее я к ней прилетел, чем она вернулась из Сирии.

Шасси коснулись полосы в Тифоре так мягко, что голова Рубена Хачатряна, спавшего сидя, почти не шелохнулась. В иллюминаторе на тёмной стоянке сложно было что-то рассмотреть. Только силуэты Су-22 и МиГ-23 в свете световых мачт.

Новых самолётов пока не видно. Зато людей огромное количество. Все пересаживаются на машины. Значит, не для всех база в Эт Тияс будет основной.

Только мы вышли на бетонку, как нас тут же построили. В песочной форме на середину строя вышел подполковник, который начал всех проверять по списку.

— Скорее всего замполит, — предположил Тобольский и шепнул мне.

— Значит так. Обстановка сложная. Вы здесь для специфической задачи, так что постарайтесь не выделяться.

— А может и особист, — подумал я, отвечая Олегу Игоревичу.

Только я это сказал, как перед нами появилась делегация, которая проходила мимо строя. Её возглавлял наш старый знакомый в песочном лётном комбинезоне и кожаной куртке.

— Смирно! — скомандовал построивший нас подполковник.

— Вольно. Занимайтесь, товарищи.

Вот и снова наши дорожки с генералом Чагаевым пересеклись.

Глава 12

Вводный инструктаж был завершён на «полуслове». Товарищ подполковник моментально переключился на делегацию и отошёл в сторону.

— Саныч, тут у меня есть вопрос. Очень деликатно-мужской… А вот этот Чагаев именно тот Чагаев, который Чагаев с дочкой? — начал у меня спрашивать Рубен.

— Именно тот.

Армянин и азербайджанец переглянулись, одновременно покачав головой.

— Ауф! Тогда ничего хорошего нам не светит, — ответил Рашид.

— Во! А я думал, орден дадут после Сирии, — продолжал рассуждать его армянский друг.

— Брат, тут только либо «Сутулого», либо «За взятие за…».

— Братья «по-разному», разговоры убили. Потом поделите медали, ордена и грамоты, — сказал я.

— Так точно, Саныч. Рот закрыл, опечатал, ключ сдал и в журнале расписался, — вытянулся Рашид.

Чагаев в это время слушал доклад и осматривал прибывшие самолёты с грузом и нашими вертолётами.

— Товарищ генерал, вертолёты будут готовы к перегонке через неделю. Срок вполне объясним…

— Даю сутки. Можете приступать готовить вертолётный отряд к перебазированию, — спокойно сказал Чагаев и повернулся в нашу сторону.

Генерал армии выглядел как-то уж чересчур напряжённым.

— Есть, — выпрямился перед ним подполковник и пошёл в нашу сторону.

Проводивший с нами инструктаж тоже отошёл от высокого начальства и направился к нам. Пока эти двое офицеров перешёптывались, Василий Трофимович Чагаев принимал очередной доклад от офицеров.

Генерал куда-то показывал и громко выговаривал подчинённым. Начинаю понимать, что Чагаев в Сирию не просто на море приехал.

— Внимание, слушать всем сюда и очень внимательно, — сказал перед строем подполковник.

Как-то совсем невежливо. А ведь мы даже не в курсе, кто это перед нами.

— Игоревич, ты думаешь о том же, что и я? — шепнул я Тобольскому, который уже устал стоять в строю.

— Я ещё пять