Русский бунт. Кровавый год - Алексей Викторович Вязовский

и ворвался в ничего не подозревающую столицу Саксонии с севера всего через пять дней с начала марша. Гарнизон капитулировал, несчастный курфюрст Фридрих Август, втянутый в антирусский союз против своей воли, спасся, благодаря только тому, что не успел добраться домой из Кракова.

Дрезден — это не только богатства саксонских правителей и красивейший город, позванный Флоренцией на Эльбе, но и стратегическая точка. Пятисотметровый каменный мост Августа Сильного через реку являлся важным объектом, а бастионы из известняковых плит на обоих берегах служили, в том числе, предмостными укреплениями. Правда, звездообразная крепость начала века потеряла свое назначение — ее превратили в часть дворцового комплекса. Но ничто не мешало Суворову потратить время, поджидая Куропаткина и Крылова, на устройство на левом берегу земляных батарей. В итоге, мы получали опорный пункт для кампании в Саксонии. Кроме того, генерал-поручик разрушил планы союзников объединить свои армии у Дрездена, вынудил их спешить навстречу друг другу где-то на севере Баварии, чтобы их не разбили поодиночке. Все это давало нам время на подтягивание резервов, а союзники оказались принуждены не только менять свои планы на ходу, но и проходить лишние сотни верст. Всего один бросок, но какие стратегические последствия!

* * *

— Хоть ты и нарушил мой приказ, Александр Васильевич, но я на тебя не в обиде. Наоборот, хвалю и восторгаюсь. Гениальный рейд — спору нет. Разобьешь союзников, быть тебе генерал-фельдмаршалом.

Генерал-поручик жмурился от моих похвал, как кот на сметану. Неужели ждал разноса за самоуправство? Если и ругать, то за иное — за то, что оставил в тылу большую часть армии, скинув на Крылова ее выдвижение, за тот хаос, что я наблюдал на дорогах Силезии и северной Саксонии, за общее состояние национальных частей, плохо, на мой взгляд, экипированных и обученных.

— Ваше величество, разрешите поздравить со взятием Берлина! Большая виктория.

— Жаль, что Фридрих-Вильгельм погиб, — вздохнул я. — Может быть, удалось бы договориться об отречении. Дурного натворить он просто не успел.

— То божья воля! — Суворов перекрестился, я тоже.

Мы сидели в доме простого бюргера на правом берегу Эльбы, в Нойштадте, в ничем не примечательной мещанской комнате с ткаными половичками на полах. Я умышленно избегал Старого города с его барочными красивостями, великолепными дворцами и террасами, с коллекциями драгоценного фарфора и картин. Не время для прекрасного — сейчас время войны со всеми ее неприглядными сторонами. На подъезде к столице мы наткнулись на большую толпу людей, избитых, босых, несмотря на холодные осенние дни, в одном исподнем, закутанные для тепла в клочки соломы. Недолгие расспросы позволили узнать нечто дурное — это были солдаты саксонской армии, которых наши парни разули-раздели и выгнали из Дрездена, чтобы не мешались.

Когда рассказал об этом Суворову, он лишь тяжко вздохнул:

— Всегда научаю солдатушек, что они не разбойники, и наказываю обывателя не обижать, понеже он нас поит и кормит. А добычь солдатский — это святое. Да и что ж ему делать? Поизносился — страх! Вместо штанов — тряпки, сапоги в кашу. Он вражьей шинели рад, своя-то вся в дырьях (1).

Упрек мне, если разобраться. Не получается нормально армию содержать. Ведь столько прошагали за год! Все время в походе! Горит форма на людях, а еще и новые полки кричат: «Дай!» Квартирмейстеры стонут — их ворами кличут, а они не знают, как все успеть, где столько материалы найти и швей с портняжками. Нужно срочно озадачить Куропаткина, пока он еще в Силезии, чтобы местные ткачи переключились на пошив одежды для армии, особенно зимней. Хорошо хоть захват вражеских арсеналов и хлебных магазинов временно снимает проблемы вооружения, боеприпасов и питания необычайно разбухшей армии. Иначе бы в полках уже стоял голод.

Чтобы немного поправить настроение Суворову, принявшему близко к сердцу мои вопросы, спросил о том, что ему приятно:

— Как же ты, генерал-поручик, так всех опередил? В чем твой секрет?

— Тут все просто, — усмехнулся Суворов. — С пруссаков пошло по Европе: походный шаг в три четверти аршина. А у меня в аршин. Там, где немец тридцать верст пройдет, мои богатыри сорок отмотают.

— И все?

— Еще ордер походный. Десяток верст отломал, ложись отдыхать. Да не всей гурьбой, а повзводно, с интервалом. Все одно колонна на марше растянется. Кошеварные повозки — полевые кухни — вперед. К месту ночлега пришли — каши отведали, отдых. За завтраком четыре часа, к ночлегу шесть, а то и восемь. Да я уже наставление написал, нужно по всем полкам распространить.

— Наставление — дело хорошее…

Я замялся, не зная, как переходить к главной своей головной боли. Сколько ни мучал память, но никак не мог припомнить, чтобы Суворов когда-либо в той, иной истории командовал огромными армейскими соединениями за сотню тысяч солдат. Не было их в конце 18 века. Это позже, при Наполеоне, появятся гигантские армии, и они такой необъятной массой примутся сталкиваться на полях сражения. Вопрос об управлении хаосом, возникший по дороге в Дрезден, не выветривался из головы.

— Александр Васильевич, как мыслишь насчет генерального сражения?

(1) Есть известный рассказ простого русского солдата И. О. Попадичева об Аустерлице. Он признался, что сам снял шинель с убитого кавалериста, а когда раненым попал в плен, его раздели донага солдаты противника.

(гибель линейного корабля «Цезарь», художник Ф. Э. Дюмулен)

Глава 10

На войне возможны всякие случайности — приятные, вроде богатой добычи, анекдотические, нелепые, досадные и даже смертельные. Многое может приключится, когда огромная масса вооруженных мужчин собирается вместе.

Австрийская армия во главе с императором Иосифом II совершила трудный марш в Баварию, где счастливо соединилась с французским корпусом генерала Рошамбо и с прибывшими с ним с сардинцами. На общем совете было принято решение двигаться через Тюрингию в сторону Лейпцига, чтобы не позволить русским проглотить Саксонию. Богатейшие сельские угодья лейпцигской низменности были в состоянии прокормить огромную армию — забота о солдатском желудке часто являлась основным соображением при разработке стратегии кампании и командовала маневрами армий, не меньше генералов.

Соединенная армия отправилась в поход — гигантская «колбаса», обремененная обозами и артиллерийскими парками. Скорому маршу препятствовали зачастившие дожди. Именно из-за них было принято роковое решение выступить ночью, воспользовавшись тем, что ветер временно разогнал тучи. Все шло прекрасно: солдаты, радуясь относительно сухой погоде, бодро шагали по дороге в колоннах, кавалерия рысила параллельным курсом по полям.