Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова

интересовало – ни научные изыскания, ни поход, ни общение со своими спутниками. Помимо прочего, с ним была связана еще одна странность, которую Норогану удалось обнаружить на второй день путешествия.

Дело в том, что Нороган наконец-то внимательно изучил столь желанные свитки, о которых он грезил во сне. На первый взгляд ничего особенного, сплошное разочарование. Один содержал в себе некие правила по лекарству, другой был посвящен полетам на единорогах. А вот третий представлял собой краткую историю естествознателей. В нем подробно рассказывалось все от и до: встреча Вингардио с единорогом, получение необычайного дара. Затем Вингардио начал учить других естествознательству. Война. Все вышеперечисленные события были представлены, разумеется, с такой стороны, что Ирионус, равно как и все его последователи, оказывались злостными врагами и жестокими убийцами. Некто Арио Клинч, библиотекарь, явно писал историю в угоду своему властелину – Вингардио. Любопытно, что эти свитки были новыми, написанными уже после того, как единороги забрали дар. Это означает, что Арио Клинч по-прежнему помнит про науку естествознательства? Об этом было небезынтересно поразмыслить, а еще лучше отыскать загадочного библиотекаря и потолковать с ним с глазу на глаз. Странное дело, Нороган с товарищами никого не нашли в Воронесе, никаких летописцев. Неужели они упустили что-то важное из виду?

Да и вообще, с третьим свитком все было неладно.

Недоразумение обнаружилось, когда путешественники, мирно устроившись на привале в тени коричневого бархана, принялись вместе рассматривать письмена. Ракис Лот достал письменные принадлежности – гусиное перо и франтоватую чернильницу. Он намеревался делать заметки и переписывать найденные свитки. Корнелий тоже с интересом знакомился с артефактами; до настоящего момента у исследователей не находилось возможности детально изучить текст. Угрюмый и враждебный ко всему Нахим Шот, как и прежде, не участвовал в беседе. Казалось, таинственные письмена неких естествознателей не особенно будоражат его исследовательскую натуру. Вместо того он внимательно разглядывал карты, прикидывая в уме их дальнейший маршрут. Наверное, ничего странного не выяснилось, если бы вдруг он случайно не взял с их раскладного стола историю естествознателей. Это произошло, видимо, без особой на то его воли; Нахим полагал взять карту, а по ошибке схватился за свиток. И вот тогда-то и обнаружилась та самая странность, которая непомерно удивила Норогана.

Какое-то время Нахим смотрел на историю естествознателей, сопровождая чтение поглаживанием указательным пальцем бумаги, а затем вдруг провозгласил угрюмо:

– Странно, мне казалось, что Таргаринские горы находятся южнее.

Нороган, внимательно наблюдавший за ним все это время, тут же встрепенулся.

– Позвольте, как можно это узнать из того свитка, что вы сейчас держите в руках?

Нахим снисходительно улыбнулся:

– Неужели господин проводник не умеет пользоваться картами?

– Отчего же, умеет. Только у вас в руках вовсе не карта. А история естествознателей, некоего мифического народа, проживавшего у подножия Купеческого леса.

Нахим неловко пожал плечами и отложил свиток в сторону.

– Да-да, разумеется, я просто рассуждал вслух, – сухо ответил он.

Этот нелепый, не поддающийся объяснению разговор чрезвычайно взволновал Норогана. Действительно, если обстоятельно поразмыслить над ним, то получалось, будто Нахим Шот принял свиток естествознателей за обычную карту. Как такое могло произойти? Почему все остальные участники экспедиции видели вполне конкретный текст, свидетельство Арио Клинча, и только одному из них удалось прочитать в нем что-то свое, другое? Чем более Нороган об этом размышлял, тем более зловещей ему представлялась вся эта загадка. Он и сам не знал, отчего вдруг начал беспокоиться. Боялся ли он за свою жизнь? Нет, он давно об этом перестал волноваться. Предвидел ли печальный исход их экспедиции? Едва ли. Однако он суеверно почувствовал чью-то дурную волю, довлевшую над их походом; словно бы злой рок неожиданно вмешался в их судьбы, и они теперь неподвластны даже сами себе.

Несколько дней кряду Нороган ломал голову над этой неразрешимой загадкой. И чем более путники продвигались вперед, тем сильнее его одолевали на первый взгляд беспричинные, тревожные предчувствия.

Путники шли уже несколько дней по изматывающей жаре, вдалеке маячили желанные горы, но страшная усталость уже сковала им ноги. Хорошо, что хоть обратно Нороган сможет переместиться. При этом он не добился ни малейшего результата, ничего не узнал. У него в руках находился свиток, который действительно казался непохожим на другие; но невозможно было понять, что на нем написано, кроме пресловутой истории, составленной с многочисленными фактическими ошибками неким Клинчем. Все это расстраивало и угнетало; Нороган стал более угрюмым и замкнутым в себе.

Спустя еще несколько утомительных дней путешественники, наконец, подошли к горной гряде. После жаркой пустыни прохлада гор особенно приятно воспринималась утомленными дорогой людьми. К тому же, как тут было красиво! Покатые склоны хребтов поросли низкорослым кустарником, из-за чего создавалось впечатление одного сплошного бирюзового ковра. Пологое днище гор сформировало уютную поляну, где путники пожелали остановиться на привал. Горы здесь были разные – высокие и пологие, заросшие дремучими лесами и ближе к вершинам покрытые одними лишь луговыми травами; и всюду, куда ни глянь – эти величавые громадины, которые так хочется покорить, взять приступом, как крепость. А где-то вдалеке слышалось тяжелое бурление; словно дыхание диковинных исполинов стало различимо чуткому уху.

– Там, за цепью Таргаринских гор находится водный источник. Я слышу, как валы ударяются друг о друга! – в возбуждении воскликнул Корнелий Саннерс, сверкая глазами. – Мы на правильном пути! Спасибо вам, Нороган, за то, что доставили в целости и сохранности. Ваш маршрут подошел к концу, наш же только начинается. Позвольте расплатиться с вами.

С этими словами руководитель группы достал мешочек венгериков и протянул проводнику.

– Честно сказать, здесь куда меньше, чем мы вам должны на самом деле. Вы спасали нас на каждом шагу, рискуя собственной жизнью. Мы перед вами в неоплатном долгу.

Нороган кивнул, принимая благодарность. Теперь он уже и сам хорошенько не понимал, зачем пустился в эту сомнительную авантюру, оставив Павлию одну в незнакомом ей Тимпатру. Ради пресловутого свитка, который он так и не нашел? Ему следует поворачивать назад, однако странное желание воочию убедиться, что за горами море, влекло его вперед.

– Если позволите, я бы еще какое-то время пробыл в вашей компании. Мне очень хочется посмотреть, справедливы ли ваши догадки насчет озера…

– Мы сейчас в долине Ха. За ней, если следовать записям гераклионского мореплавателя, и находится то самое безымянное озеро. Я буду счастлив, если вы окажете честь разделить с нами это великое открытие. Кстати, нам ведь предстоит как-то назвать его.

– Может, твоим именем, старина? – предложил Ракис Лот, преданно глядя на руководителя. Но Корнелий покачал головой. – Не очень-то это скромно, да и потом,