Слияние - Инди Видум

Валерон издал тяжелый душераздирающий вздох. Но, судя по тому, что углубление на подушке уменьшилось, отправился искать Беляева. Это был самый тонкий момент: отчима могло здесь не оказаться, если он вдруг решил пропустить конкретно это собрание по той или иной причине. Смерть пасынка причиной была достаточно уважительной, но я ставил на то, что времени прошло достаточно.

Валерон вернулся быстро.

— Этажом ниже, — воодушевленно тявкнул он. — Он один. Завтракает в номере. Вкусно завтракает.

— Попробовал?

— Конечно. Нужно же было проверить еду на яды.

О таких способностях помощника я не знал.

— Ты можешь это определить?

— Относительно. Энергии меньше получу, — ответил Валерон. — Но я и с плохой мало получаю. Эта хорошая и неотравленная.

Я решил, что самое время навестить отчима, пока он не заметил, что кто-то дегустировал его еду на предмет ее отравления, и отправился этажом ниже, направляемый активно комментирующим мои передвижения Валероном. Наконец я оказался у нужной двери и постучал в нее.

— Войдите, — раздался знакомый уверенный голос.

Я зашел, аккуратно прикрыл за собой дверь и сказал отчиму, который даже не посмотрел, кто вошел, настолько был увлечен просмотром газеты под чашку кофе.

— Доброе утро, Юрий Владимирович.

Отчим поперхнулся кофе и вытаращился на меня, как будто увидел оживший труп. Хотя с его стороны, наверное, все так и выглядело.

— Петя? — недоверчиво спросил он, откашлявшись. — Это ты? Но как? Какого черта ты устроил это представление? — внезапно заорал он. — Ты не представляешь, во что это обошлось твоей матери. Не хотел ехать к Вороновым — прямо так и сказал бы. Ты безответственный и инфантильный юноша. Ты возвращаешься со мной в Верх-Иреть, где решим, что с тобой делать.

— Я к вам пришел не для этого. Мне пришлось исчезнуть, потому что покушение в поезде было уже второе. Меня чуть не убили.

— Чуть не убили? Да, там кровью было залито все купе. — Отчима передернуло от воспоминаний, и он раздраженно отставил чашку кофе, которую продолжал держать в руках.

— Это была не моя кровь, а моего убийцы, — пояснил я, сообразив, что рассказывать придется все, начиная с момента в дирижабле и заканчивая нападением в поезде, чтобы Беляеву стало понятно, почему я ушел, никому ничего не сообщив. Этим я и занялся, опустив все, что случилось позже, но добавив свои предположения.

Когда я закончил, отчим некоторое время молча размышлял.

— То есть ты заподозрил Вороновых? — уточнил он.

— Именно так. Потому что у первого убийцы была моя фотография, а у второго — фотография куска реликвии, который передал мне Фырченков.

— Я могу допустить, что Вороновы по тем или иным причинам решили от тебя избавиться. Но что они будут нанимать убийц из Черного Солнца — нет. Потому что у любой княжеской семьи есть люди для деликатных поручений. Какой смысл им вмешивать во внутрисемейное дело посторонних, чьи услуги недешевы?

— Отвести от себя подозрения? Взялись же откуда-то у убийц фотографии.

— Мы можем об этом спросить лично Максима Константиновича. Он занимает номер на этом же этаже и, я уверен, даст нам исчерпывающие объяснения по поводу фотографий и всего остального.

Беляев нехорошо сощурился. Не позавидую Воронову, если мой отчим решит, что тот действительно замешан. Спускать нападение на пасынка он не будет.

Глава 12

Слова у отчима с делом не расходились. К Воронову мы отправились сразу же. Стук в дверь — и ленивое «Войдите», произнесенное незнакомым голосом. Голос мне не понравился сразу, как и сам князь, полулежавший с книгой на диванчике в позе, которая больше подходила томной даме, чем мужчине, облеченному властью.

На моего отца, чья фотография висела на стене моей комнаты в бытность мою у Беляевых, этот тип походил как разжиревшая болонка на добермана. Рыхлый, с напомаженными усами, в полураспахнутом халате — он отличался не в лучшую сторону даже от моего отчима, что уж говорить про отца, подтянутого и бравого на фотографии.

— Юрий Владимирович? — удивился Воронов и не подумал привстать в знак вежливости. — Польщен, чрезвычайно польщен вашим визитом. А это с вами?..

— Петр Аркадьевич Воронов, — ответил я.

— Позвольте, но он же погиб? Такое ужасное кровавое преступление. «Маньяк в поезде», — явно процитировал он заголовок какой-то газетенки.

— Как видите, Максим Константинович, Петр выжил. И после его рассказа у меня появился к вам ряд вопросов.

За что я ценил отчима, так это за умение четко вычленять главное. Мой длинный рассказ уместился в несколько коротких предложений, главным выводом из которых стала причастность Вороновых к покушению на меня. Как я понял, сам Беляев в эту версию не верил, поэтому обвинение имело совсем другую цель, для меня неочевидную.

Расслабленность Воронова испарилась, он резко принял вертикальное положение, побледнел и выпалил:

— Да вы с ума сошли, оба. Мы, Вороновы, никогда не стали бы убивать человека нашей крови. Это немыслимо.

— Даже ради части реликвии?

— Даже ради нее. Признаться, меня чрезвычайно удивило завещание батюшки. Я был уверен, что куски реликвии должны быть вместе. Но нет, внезапно один следовало отдать сыну Аркадия. — Он поморщился, то ли вспомнив гибель брата, то ли его самого. — Я даже душеприказчика просил договориться о выкупе. Но потом, здраво рассудив, решил, что реликвия нынче — всего лишь пустой символ, за которым ничего не стоит. Так что если Петр передумал, выкупать его кусок не стану. Мне достаточно остальных.

Как мне показалось, это он выдумал прямо сейчас, чтобы отвести от себя подозрения.

— И тем не менее фотографии явно намекают на участие вашей семьи, — обманчиво мягко сказал отчим.

— Юрий Владимирович, Петр, садитесь же наконец и поговорим как взрослые люди. — Он дождался, пока мы сели, и продолжил: — О фотографиях, присылаемых вдовой Аркадия, я понятия не имел. После смерти батюшки в архивах фотографий не было. Причитающуюся Петру часть реликвии при мне тоже никто не фотографировал. В том, что я не замешан в покушениях, клянусь честью.

Слова были не формальными — после их произнесения правая рука Воронова окуталась огненными всполохами, подтверждая истинность его слов.

— Возможно, кто-то из ваших родственников был недоволен решением выделить Петру кусок реликвии… — намекнул отчим.

— Юрий Владимирович, уверяю вас, остальные, упомянутые в