Беглая Землянка для Командора - Наталья Кошка

А если весь этот перевод — только из благородных порывов позаботиться о непутевой землянке? Что если — в сердце Зака не осталось теплых чувств и все давно перегорело?? Как я смогу жить, зная, что он поблизости, но все так же недосягаем? Горестно вздыхаю, но тихонько, так, чтобы не заметил суровый тэн Шейл.

Дорога до космопорта пролетает совершенно незаметно, так как я полностью погрузилась в свои мысли и даже не заметила, как мы оказались на месте.

В космопорте нас ждал небольшой маурийский шаттл. Шейл помогает мне подняться на борт, и мы занимаем свои места. Вскоре шаттл отрывается от земли и взмывает ввысь. Во время полета на меня снова нападает нетерпение, я не могу усидеть на месте. Осторожно задаю маурийцу вопрос о Заке, но тот лишь продолжает талдычить, что командор Трейн лично все мне расскажет и объяснит.

Наконец, шаттл приземляется на небольшой, хорошо охраняемой орбитальной станции. Шейл ведет меня коридорами, и мое сердце бьется все быстрее с каждым шагом.

В конце одного из коридоров мы останавливаемся перед большой, массивной дверью. Шейл поворачивается ко мне и произносит:

— Мы прибыли, Марина. Командор Трейн ждет вас.

Затем оставляет меня одну, а я прижимаю ладонь к груди, с той стороны, где болезненно сжимается сердце. Даже в глазах темнеет, так нервничаю. Наконец-то решаюсь переступить порог. Дверь отъезжает в сторону и я захожу внутрь помещения.

В просторной комнате, залитой мягким искусственным светом, стоит ОН. Мой Зак. Он выглядит немного иначе, чем я привыкла. На нем — особенный костюм, какая-то смесь металлических сплавов и тканей, отчего мауриец выглядит футуристично и кажется чужим. Но при этом, все таким же красивым и сильным, как и прежде.

Замираю в нескольких шагах, не осмеливаясь подойти ближе. Что сказать? Как быть?

Закарис стоит ко мне спиной и смотрит в иллюминатор, куда-то вдаль, в космическое пространство. И я даже не представляю о чем он думает. Память услужливо подбрасывает кадры из недавнего прошлого, где он признается мне в любви, а я — холодно отказываюсь от него, снова и снова. Становится так больно и обидно за нас обоих, что на ресницах повисают слезы.

— Здравствуй, Марина! — наконец-то произносит он, разбивая вязкую тишину своим глубоким бархатным голосом. — Как долетела? — звучит нейтральный вопрос.

— Спасибо, хорошо, — выдавливаю из себя.

Не понимаю, как себя вести с этим новым, незнакомым мне Заком. Сейчас как никогда чувствуется разница между нами: другая раса, разное положение в обществе, возраст и опыт. Словно этот Зак пришел из какой-то параллельной вселенной. А я все та же — несчастная, влюбленная в него по уши землянка, с которой он сбегал с Плезара.

— Прости, что не спросил твоего мнения по поводу перевода. Подумал, что ты не откажешься перенять маурийский опыт. И после окончания нашей академии, ты сможешь претендовать на лучшее место среди пилотов Содружества. Не придется прозябать где-то на окраинах галактики.

— Да, спасибо. Это… уникальная возможность, тэн Трейн.

Говорю совершенно не то, что думаю. Хочу спросить — а как же мы? Так и будем делать вид, что ничего не происходит? Зачем мне покровительство маурийца, если все, чего я хочу — это немного его тепла и нежности. Снова увидеть, как он улыбается мне. Как смотрит с восхищением и радостью. Мне нужен мой кыс, а не властный командор!

— Отлично. В таком случае, я провожу тебя на корабль. Отбываем через час.

Наконец-то Зак отрывается от созерцания космических просторов и поворачивается ко мне лицом. Оранжевые глаза смотрят ровно и спокойно. В них нет пожара, как это бывало раньше. В них ничего нет, кроме дружеского участия и учтивости. Неужели это конец?!

Надежда, которая давала мне силы все это время — умирает окончательно. Мир снова погружается в черно-белые краски. Зак перегорел, больше не верит в нас и наши чувства. А я убила любовь собственными руками.

— Прошу, — указывает Зак рукой на выход, терпеливо ожидая, пока я приду в себя и заставлю свое тело двигаться. Разворачиваюсь, делаю один шаг, второй… Втягиваю в легкие воздух, пропитавшийся запахом моего маурийца. Должно быть, это наша последняя личная встреча. И больше я его не увижу.

Глаза застилают слезы. Я даже не вижу, перед собой панели у дверей. Провожу бестолково ладонью по стене, понимая, что еще секунда — и позорно разревусь прямо на глазах у маурийца!

— Марина…, что с тобой? — раздается тихий голос совсем близко и поверх моей руки опускается теплая мужская ладонь. Останавливает мои хаотичные движения, парализует своей близостью.

Волос касается теплое дыхание и я сама перестаю дышать. Словно пойманный в силки зверек — замираю. Зак так близко, что если повернуть голову совсем немного в сторону, то наши губы соприкоснуться. И я так сильно хочу его поцеловать, что физически больно от невозможности это сделать.

— Все… нормально, — вру и втягиваю с шумом кислород.

— Подожди, — разворачивает меня за плечи.

Не успеваю смахнуть слезы и опускаю голову ниже. Соленые капли падают на мою форму курсанта, оставляя темные пятна.

— Ты… плачешь?! — изумление в голосе маурийца неподдельное. Приподнимает мое лицо за подбородок. — Почему?

Заглядываю ему в глаза, отмечая, как расширяются зрачки, затапливая тьмой яркую радужку. Уши подрагивают, улавливая малейшие изменения в моем голосе. Зажмуриваюсь и признаюсь, словно ныряю в прорубь:

— Я все еще люблю вас, тэн Трейн, и прошу за это прощение. Понимаю, что у нас нет ни малейшего шанса, после всего того, что я наговорила ранее…

Мою пламенную речь обрывают на корню самым невероятным и приятным образом — жарким и голодным поцелуем.

— Зак…, — шепчу ему, захлебываясь от счастья, когда нам наконец-то удается оторваться друг от друга. — Я так скучала!

Он чуть отстраняется и с любовью глядит на меня.

— Я знаю, альнесса. Знаю! И больше никогда тебя не отпущу.

Он берет мое лицо в ладони и нежно целует. Этот поцелуй — ответ на все мои вопросы, подтверждение его любви, обещание вечного счастья. Все плохое остается где-то позади. А мой мир сужается до его теплых рук и ласковых губ.

— Прости за все, что тебе пришлось пережить, Марина. Я не был уверен, что все еще нужен тебе. Потому и держался на расстоянии. Но видят боги, это стоило мне титанических усилий! Теперь, когда