Царская дорога - Дмитрий Чайка

— Слабак! Несчастье своего отца! — выплюнул Анхис, который стоял на пороге, уперев руки в бока. — Позор семьи. Великие боги! За что вы покарали меня таким внуком? Разве я недостойно жил? Или мои жертвы были скудны? Завтра с рассветом ты идешь пасти коней. Ты не будешь есть мой хлеб просто так. А пока иди познакомься с другими ребятами. Тебе придется править людьми, мальчик. Так для начала научись с ними разговаривать. И пусть видит Тархунт и Аринна, я дам тебе любой совет, когда он тебе понадобится. Дед я или не дед!

— Да как же… — растерялся Ил.

— Проваливай! — рыкнул на него Анхис. Он захлопнул дверь, и из-за нее донеслось. — Мальчишки играют прямо за воротами.

Убогое фракийское селение, взобравшееся на крутой холм, ничуть не напоминало Энгоми. Дома, сложенные из едва отесанных глыб, стояли без особенного порядка, а здешние улицы петляли, словно струя мочи пьяного наемника. Илу под ноги бросился поросенок, которого с заливистым хохотом гнали два мальчугана лет трех-четырех. Они тыкали его острой палкой, а когда тот истошно визжал, начинали хохотать еще сильнее. Ребята были так счастливы, что в душе наследника шевельнулась легкая зависть. Только сейчас он понял, насколько отличается от остальных. Самые простые сандалии на его ногах были лучше, чем те, что носили здешние цари. Тут такой тонкой работы отродясь не видели. Даже знатные воины ходили в кожаных поршнях и обмотках до колен. А у детей и вовсе никакой обуви не было, они все поголовно бегали босиком. А еще Ил носил хитон, и это тоже бросалось в глаза. Слишком уж тонок был лен его одежды, при том, что большинство его сверстников вообще бегали голышом. Ил вздохнул и повернул назад, к дому деда, который язык не поворачивался назвать дворцом. Каменная халупа, подобная тем, в каких жили на Кипре деревенские старосты, служила обиталищем одного из двух царей Боттии, Халдики, Паллены и Мигдонии. О-го-го! Анхис и Комо — самые сильные вожди в этих местах.

Царевич вошел без стука в комнату Анхиса и удостоился потока отборной ругани. Его дед в это момент развлекался с молоденькой рабыней, и разговаривать был не слишком настроен. Девчушка, которая только что старательно пыхтела, изображая безумную страсть, показала Илу язык, а старик повернулся и недовольно спросил.

— Тебе чего? Я же сказал, за ворота иди.

— Мне бы переодеться, — робко произнес Ил.

— И то дело, — одобрительно хмыкнул Анхис. — Нечего таким нарядным ходить, чай не праздник какой. Скамию найди, жену мою. Она тебе какую-нибудь тряпку даст, завернешься. А теперь проваливай, внук. Не видишь, занят я.

Ужин прошел в тягостном молчании. Анхис с аппетитом жевал лепешку, которую макал в масло, а давешняя рабыня подливала ему вино в деревянный кубок. У Ила особенного аппетита не было. Он был всклокочен, а под левым глазом наливался разными цветами первый в его жизни синяк. Царевич бездумно макал хлеб в масло и лениво жевал, едва шевеля челюстями.

— Я смотрю, ты уже познакомился с ребятами, — Анхис сыто рыгнул и откинулся на спинку резного кресла.

— На меня напали, — выдавил из себя Ил. — Я требую их наказать.

— Кто напал? — заинтересовался Анхис. — Разбойники напали? Так у нас тут вроде нет их. Последних твой дядя Элим изловил и вверх ногами на лесной тропе повесил. Их потом волки объели, докуда дотянулись. Вот смеху-то было. Мы чуть животы не надорвали, когда увидели, что от них осталось. Любит твой дядя пошутить.

— Мальчишки напали, — Ил возмущенно посмотрел на деда. — Они меня побили.

— А, вон чего, — Анхис мгновенно потерял к разговору всяческий интерес. — Ну и ты их побей. Чего теряешься?

— Так их четверо было! — в глазах Ила появились слезы обиды.

— Так узнай, где они живут, и отметель по одному, — заговорщицки подмигнул Анхис. — Заодно и подружитесь. Тут по-другому никак, внук. Или ты, или тебя. Лучше ты, иначе люди уважать не будут.

— Их надлежит распять, — угрюмо заявил царевич. — Они подняли руку на священную особу.

— М-да… — протянул Анхис, глядя на внука поверх кубка. — Сложно с тобой, малец. Но ты не волнуйся! Я выбью из тебя то дерьмо, которым наполнена твоя голова. Еще спасибо потом скажешь. Если этого не сделать, ты разрушишь все, что построил за эти годы мой сын. Ложись спать, завтра ты уходишь на пастбище еще до рассвета.

* * *

В то же самое время. Вавилон.

Течение Тигра летом не так сильно, как весной, когда тающий снег наполняет его русло бурными потоками воды. Летом Тигр куда спокойней, хоть все равно намного опасней Евфрата, который всегда несет свои воды с величавым достоинством. Предгорья Ассирии сменились бескрайними равнинами Вавилонии, где из растительности есть только тростник и пальмы. Не сравнить с севером, где берега великой реки поросли ивой, акацией и тамариском. Бесконечные россыпи деревушек и крошечных городков, со всех сторон окруженных финиковыми пальмами, подействовали на Кулли умиротворяюще. Он почти дома. А обнаженные люди, склонившиеся над налитым ячменем, напомнили ему еще кое-что. Серпы! Надо привезти сюда серпы. Те, что используют здесь — полнейшая дрянь. В Вавилонии и Египте до сих пор жнут деревянными серпами, куда вставлены острые осколки кремня и обсидиана.

— Или все-таки острый камень привезти с Милоса? — задумался Кулли, который, как и всегда, переводил в практическую плоскость все без исключения. — Откуда у этих голодранцев возьмется серебро на железные серпы?

Действительно, у этих людей не может быть серебра. У них и хлеба-то не бывает в достатке. Крестьян обстригали с такой ювелирной точностью, что подобную роскошь они себе точно не могли позволить.

— А если с храмами договориться? — задумался Кулли. — Откатик жрецам пообещать, подарить один серп на пробу… Подарить? Да Цилли меня убьет! Передать на лето по договору. И штраф в случае утери. Да, так лучше будет. А там и железные лемехи можно будет привезти. Я такой серп в деле видел, в царском теменосе. Куда до него этому убожеству каменному. С ним убирать куда сподручнее будет…

Плыть вниз по течению — чистое наслаждение, и немалый караван, состоящий из нескольких кораблей-макурру, может прийти в Вавилон за девять дней. Но Кулли,