Магические будни интровертки - Алла Леонидовна Касперович

переглянулась с отцом, и тот пожал плечами. Пока я поняла только то, что они решили, будто меня захватила моя предшественница. Но с чего они это взяли? У меня совсем не было идей. Зато были пробелы в памяти. Отчего-то я не могла припомнить ни того, что было сегодня утром, ни многое из вчерашнего, а уж о том, что произошло со мной позавчера, я вообще молчу.

— Бабушка Рина, эх, бабушка Рина, зачем ты так? Тётенька Настя хорошая, не мучь её, пожалуйста. Не жалко тебе её? Ты если не выйдешь, от неё ведь ничегошеньки не останется. А мне тётенька Настя нравится. Если ты её продолжишь обижать, — она посмотрела на меня в упор, и глаза её сверкнули изумрудом, — я расстроюсь. А ты знаешь, что бывает, когда я расстраиваюсь.

Девочка вроде бы говорила спокойно, но я почувствовала от неё такую угрозу, что на месте Арины, если она на самом деле засела в моей голове, уже давно выскочила бы и спасалась бегством. А может, у неё нет такого варианта? А что, если я — её единственный способ выжить? Так, стоп! Я в альтруистки не записывалась. Мне своя шкура дорога.

— Не выходит, — нахмурилась девочка. — Если я сама её вытаскивать буду, могу и убить.

Мне бы очень хотелось знать, кого она имела в виду, но, как я уже отметила, тело моё мне сейчас не принадлежало.

— Надо остальных кликнуть, — сказал Тор.

— Хорошо, папочка! Деда Троша! — позвала Василиса негромко, но, кому надо, тот услышал.

Леший явился не один. Рядом с ним стояла неземной красоты златовласка, одетая почему-то в древнеегипетское платье, а на шее у неё зелёными пятном выделялся кулон в виде лягушки. Худовата красавица как на мой вкус, но да ладно. Кто она вообще такая? Царевна-лягушка? Я её раньше не встречала. Или встречала? Вполне возможно, мы уже виделись, когда на меня нападало беспамятство.

— Деда Троша, тётенька Хекуша, день добрый!

— Я Хекат, — насупилась красотка. — Почему никто запомнить не может?

— Здравия тебе, дочка! — расплылся в улыбке Митрофан. — Что, не выходит?

— По-хорошему не хочет, — вздохнула девочка. — Даже на папку не откликается.

— Раздеваться пробовал? — деловито оглядев викинга, поинтересовался леший.

— Митрофан! — прикрикнул на него Тор, красноречиво скосив глаза на дочь.

— А что такого? — хмыкнул старик. — Я ж не просил раздеваться полностью. Ринке б и торса твоего хватило — сам помнишь, как она слюни по нему пускала.

Викинг поморщился, видимо, помнил.

— А может, так оставим? — предложила царевна-лягушка. — Мне Арина больше нравилась. Она имя моё правильно называла. — Три прищуренных пары глаз вперились в неё. — Что? Я всего лишь высказала своё мнение.

Что бы там она себе ни думала, а вместе с лешим, змейкой и викингом встала передо мной. Последнее, что я услышала, было:

— Ринка, дрянная ты баба, вылазь из девки!

Что было дальше, я не знала, потому что окончательно потеряла связь с реальностью. И с нереальностью тоже.

Глава 16

На сей раз я приходила в себя намного дольше и не так приятно. Голова кружилась, в ушах стоял шум, во рту появился противный привкус крови, а если я пробовала пошевелиться — что у меня совсем не выходило! — то подступала тошнота. Так себе ощущения, я вам скажу. Я лежала на спине на каком-то покрывале, а под ним явно росла трава, тело моё будто набили ватой, а веки настолько потяжелели, что я не могла открыть глаза. Хотя очень хотелось, потому что вокруг меня явно происходило что-то важное.

— Тётенька Настя, попей! — донеслось до меня как будто издалека, но я сразу же почувствовала, что к моим губам приложили что-то холодное. — Тётенька Настя, помогай. Мы сами без тебя не справимся. Тётенька Настя!

Я бы и хотела что-то сделать, но мои усилия ни к чему не приводили. По-прежнему я лежала бездвижно и только диву давалась, как у меня вообще получалось дышать. Мне было по-настоящему страшно, и я наверняка ударилась бы в панику, если бы могла. А я не могла ничего. Зато слух постепенно возвращался.

— Папочка, надо что-то делать.

Уж не знаю, что там юная змейка предложила, но Тор чуть ли не простонал:

— Почему я?..

— Потому что, если это сделаю я, Любава мне потом голову открутит, — тяжко вздохнул Митрофан. — Ты её знаешь.

— И на меня не смотри! — возмутилась царевна-лягушка. — Она мне даже не нравится!

— Я могу! — вызвался Боюн. О, а вот и он объявился.

— Ты в пасти не удержишь, — с явным сожалением отказал ему Тор. — А…

— Пап! — Василиса сказала это таким тоном, что с лёгкостью можно было расшифровать, мол, пап, ты чего?

— Ясно, твой яд. — Голос викинга звучал всё обречённее и обречённее. Мне как-то обидно стало.

— Да оставьте вы её! — Этот раздражающе писклявый голос я не узнала. — Конец ей. А я говорила…

— Заткнись, Ринка! — рявкнул на неё леший. — Мы с тобой ещё потолкуем.

А… Тогда понятно.

— Бабушка Рина, а может, мне с тобой лучше поговорить?..

— Не надо! Молчу!

Что я там в последний раз вещала? Нравятся мне дети? Не помню. А вот Василиса отныне точно поселилась в моём сердце. Хотя, если я всё правильно поняла, есть вероятность, что ненадолго.

— Папочка, некому больше. Давай.

И тут я почувствовала на губах до безумия приятное прикосновение. Тор бережно раздвинул их своими губами и влил в меня немного воды, затем отстранился и проделал то же самое, а потом ещё и ещё. Чудеса стали происходить молниеносно. С каждым глотком пропадало то, что меня беспокоило. И только открывать глаза я не торопилась. Пусть страх и не покинул меня полностью, но я уловила странное наслаждение, охватывающее меня всё больше и больше. Уж не знаю, связано ли это с мужчиной, оказавшимся удивительно нежным, или с тем, что я, кажется, только что избежала смерти.

Наверное, так себя чувствовали Белоснежка и Спящая красавица, когда их пробудили поцелуем. Хотя… Если вспомнить, что в первом случае это был едва знакомый мужик, да и во втором тоже, то мой опыт даже, скорее всего, стоял особняком. По крайней мере, своего спасителя я видела намного чаще.

— Тётенька Настя, не притворяйся. Папа, с ней уже всё хорошо.

Чёрт, вот же мелочь глазастая.

— Настька… — захныкал где-то рядом Боюн. — Ты живая…

— Живая, живая, — пробормотала я и наконец соизволила открыть очи. Надо же… Уже и ночь успела наступить. Но звёзды светили настолько ярко, что я прекрасно видела всё, что меня окружало.

Викинг помог мне сесть, но я пока