Прелюдия бури - Михаил Злобин

Мы ждали наступления дня, когда алавийцы, наконец, достигнут Элдрима. Но та скорость, с которой противник заполонил всё побережье, была сравнима, пожалуй, только с потопом. От появления вдалеке авангарда вражеской армии до момента, когда их солдаты приступили к рытью траншей, прошла едва ли пара часов.

Капитулат демонстрировал железную решимость. Каждый его шаг и каждое действие красноречиво свидетельствовали — компромиссов не будет. Маховик войны запущен. И он не остановится, покуда кто-то из нас не сложит оружие или не погибнет. Темноликие даже парламентёров не стали засылать, хотя нам явно было что обсудить.

— Не могу сосчитать, сколько их здесь, — хмуро произнёс Гимран, рассматривая войско алавийцев. — Как думаете, Наставник, много ли у них милитариев?

— Не так уж и много, как им хотелось бы, — хмыкнул я. — Мне приходилось по крупицам собирать информацию об их народе. И знаешь, что я выяснил, брат мой?

— Что же?

— Альвэ малочисленны, — выдал я с таким видом, будто озвучивал абсолютную истину.

— Кхе, мой экселенс, кажется, это и так всем известно, — несколько иронично отозвался помощник.

— Да, но почему-то никто не заостряет внимания на том, каково соотношение рабов и истинных граждан в Капитулате. А перекос не просто огромен, но ещё и продолжает расти с каждым поколением. Ведь экономике Капитулата требуется всё больше невольников, чтобы развиваться. И уже сейчас на каждого чистокровного альвэ приходится около тридцати рабов.

— Занятно, конечно, но как это связано с моим вопросом, Наставник? — не понял Гимран.

— Напрямую, хотя и не даёт нам точного ответа. Тем не менее, мы можем предположить, что в этой армии соотношение примерно такое же. И получается, если под наши стены пришло, пускай, четверть миллиона мечей, то темноликих среди них даже меньше десяти тысяч. А сколькие из них милитарии?

— К сожалению, я не могу предположить, мой экселенс, — смущённо помялся собеседник.

— Да я, собственно, тоже. Мне нигде не удалось найти точных указаний на то, что у алавийцев рождается больше озарённых, нежели у людей. Однако и опровергнуть это предположение мне нечем. Но одно могу сказать наверняка, мой брат. Мы уже нанесли непоправимый ущерб Капитулату, на восполнение которого темноликим понадобятся десятилетия. Сколько у них времени уходит на обучение одного bloedweler? Не думай, я отвечу сам — от пятнадцати и практически до полувека. Да, они лучше подготовлены и все без исключения владеют стилем полной руки. Однако в бою побеждает не тот, кто изучил больше сочетаний истинных слогов. А тот, кто быстрее уничтожит своего противника. И ты не хуже моего знаешь, что мы в этом ушли далеко вперёд.

— Здесь мне поспорить не с чем, — улыбнулся Гимран под тёмной вуалью. — Наше братство в самом деле знатно проредило капитолийских магистров.

— О том и речь. Я не стану исключать, что необратимые процессы в алавийском обществе уже запущены. Вполне вероятно, что даже если мы все поляжем здесь, на стенах Элдрима, темноликие всё равно проиграют. Не сегодня, так через полвека, когда перекос между истинными гражданами и рабами достигнет критической отметки. История совершит очередной виток, и война Чёрного Падения, как называют её альвэ, повторится.

— Я поражаюсь вашему проницательному уму, мой экселенс, — искренне восхитился нор Лангранс. — Вы способны заглядывать в столь далёкое будущее…

— Отнюдь, Гимран, я всего лишь предполагаю и надеюсь.

— Ясно… что же тогда мы будем делать сейчас? Ждать, когда темноликие погонят пехоту на штурм?

— В целом, да. Однако это не значит, что мы не сможем скрасить ожидание.

— О чём это вы, Наставник? — насторожился мой помощник.

— Вели запрячь тройку экипажей, — загадочно изрёк я. — Первые два набейте какими-нибудь висельниками, ждущими казни. А последний под завязку нагрузите смолой, серой и угольной пылью. Если найдешь китовый жир, то и он сгодиться тоже. Когда всё подготовишь, позови меня.

— Будет исполнено, Наставник! — браво выгнул колесом грудь Гимран. — Я обо всём позабочусь!

* * *

Богато одетый кардинал Высшего Совета, мимо которого и люди, и альвэ смели проходить только согнувшись в поклоне, заинтересованно приподнялся в стременах и дёрнул поводья скакуна. Сейчас он объезжал лагерь армии Капитулата, но кое-что вдалеке привлекло его внимание.

— Что там происходит? — озадачился темноликий, рассматривая врата Элдрима с помощью «Орлиного взора».

— Кажется, веил’ди, грязнорожденные не дождались от вас парламентёров и решили сами начать переговоры, — предположил помощник кардинала, который тоже внимательно следил за суетой у городских стен. — Я вижу три закрытых экипажа с белыми флагами. Вероятно, в них едут переговорщики.

Остальная свита молча покивала, сделав примерно такие же выводы.

— Скорее всего, так и есть, — согласился кардинал. — Что ж, это добрый знак. Значит, двуногий скот прекрасно осознаёт, в каком он незавидном положении.

— Что прикажете делать, веил’ди? — спросил другой спутник высокопоставленного мага. — Мы примем эту делегацию?

— Нет, экипажи захватить, а всех, кто внутри казнить и высадить трупы перед стенами в назидание остальным. Грязнорожденные твари должны осознавать, что Высший Капитулат не прощает своих врагов. Абсолютно каждый захватчик, вторгшийся в Элдрим, обречён. Такова воля всего Совета.

— Ваше слово — закон, веил’ди, — почтительно поклонился алавиец.

Развернувшись назад, он жестом приказал одной из Дев войны отправляться исполнять поручение. И та, залихватски свистнув, пришпорила коня.

К тому моменту, когда экипажи преодолели половину расстояния от ворот до осадного лагеря, алавийская воительница успела собрать отряд в полсотни молдегаров, которых и отправила на перехват экипажей. Чернодоспешные солдаты бегом домчались до транспорта и бесстрашно преградили путь запряжённым скакунам.

— Шевелитесь, выродки! Схватить всех! — гаркнула Дева войны, подгоняя легионеров.

Пехотинцы сразу же рассредоточились и обступили экипажи со всех сторон. Несколько мускулистых бойцов с поразительной для их габаритов грацией запрыгнули на подножки и распахнули двери.

— Тьфу! Тут какие-то оборванцы, госпожа! — крикнул один из солдат. — Воняют, как выгребная яма!

Алавийка подъехала ближе и презрительно сморщилась. Действительно, в первом и втором экипажах сидели закованные в цепи узники. Чумазые, измождённые, сломленные.

— Это не переговорщики, — процедила она. — Просто мусор, который грязнорожденные решили выбросить!

Кинув взгляд на оставшийся экипаж, темноликая зло зарычала. Молдегары до сих пор возились с ним, бестолково дёргая запертые дверцы.

— Эй вы, олухи,