Владыка Пустоты 5 - Михаил Беляев

руки опустил вниз, в деревянную кадку. Лили же, словно не ощущая боли, мутным взглядом смотрела в потолок и тяжело дышала: похоже, подействовало снадобье, которое девчонке дали перед этим.

— А теперь последнее, — пробурчал монах, извлек из кармана плотно затянутый мешочек и вытряхнул на ладонь сверкающий кристалл.

Он тускло мерцал альвой. Ядро альва-монстра.

Открыв Лили рот, он вложил камень внутрь и заставил её проглотить ядро, после чего воткнул второй конец трубки-капельницы в висящий над ней бурдюк.

Светящаяся жидкость потекла вниз, вливаясь в тело девчонки. Лили дернулась, из её глотки вырвался сдавленный стон. В ту же секунду из трубки на второй руке потекла алая кровь.

Девушка задергалась, пытаясь вырваться. Монах зашипел и навалился на нее всем делом, не давая вырвать трубку из руки.

— Не дергайся, дура! Только хуже сделаешь!

В тот же миг по чертогу разнесся полный боли вопль другой девушки, а за ним — еще несколько. Я огляделся: весь подземный чертог наполнился криками боли, в один миг превращаясь в пыточную.

Меня передёрнуло от отвращения. Эти изуверы заменяли их кровь на кровь альва-монстра. Они буквально лишали их человечности, грубо и цинично.

Убедившись, что ослабевшая девчонка больше не сопротивляется, монах отошел к столу и вытащил из корзины обернутую в тонкий пергамент книгу с пером. Затем смочил его в крови, вытекавшей из девушки, и, занеся над раскрытой книгой, принялся шептать слова, совсем не походившие на текст молитвы.

— Во имя вечной ночи, о ужас, что скрывается в бездне, прими кровь этого агнца и дай нам силы одолеть твои порождения…

Перо угрожающе заскрипело, выводя неровные строчки текста, но бумага сразу жадно впитывала каждую каплю крови, не оставляя и следа.

— Я… — внезапно раздался слабый голос Лили. Девушка приоткрыла глаза и посмотрела прямиком на меня, так, словно видела наяву. — Ради Фреи, я…

На короткое мгновение в её взгляде я увидел немую мольбу. «Помоги мне!..»

В тот же миг её голос утонул в душераздирающем крике. Я обернулся: одна из девушек рванулась из плена, неестественно изогнувшись всем телом. Её кожа посерела, расчерчиваясь светящимися линиями. Из её глотки брызнула кровь, а тело окутала такая мощная аура альвы, что казалось, сам воздух почернел. И в этой черноте вспыхнули её светящиеся алым глаза.

Глаза альва-зомби.

Глава 10

Прикованное к нарам тело альва-зомби поднялось, равнодушно ломая кандалы и выворачивая суставы. Прожилки на её коже пылали светом альвы, словно по венам существа бежала магма.

По моим рукам побежали мурашки. Да, я был лишь бесплотной тенью в этом воспоминании и точно знал, мне ничего не грозит. Но в этот момент я содрогнулся всем телом и инстинктивно отпрянул.

Чудовище, секунду назад бывшее девушкой, с неестественным рёвом бросилось на монаха, читавшего молитву. Не успел он вскрикнуть, как монстр одним ударом раскроил ему череп. Брызнули темные капли, веером окатив прикованных пленниц, тело рухнуло на пол.

А монстр, стряхнув звякнувшие оковы, ринулся к лежавшей рядом девчонке. Опьяненная зельем, она даже не поняла, что произошло. Тварь, на глазах обрастающая уродливыми кристаллическими наростами, вонзила в неё обе лапы…

Лили рванулась из пут, не сводя глаз с чудовища. И, клянусь Всеотцом, я чувствовал охвативший её ужас. Тварь же, раскрошив в щепки хрупкие нары, повернулась к нам, словно почуяла добычу.

На миг я забыл, что был бесплотным духом. Поддавшись инстинкту, я рванулся наперерез чудовищу и попытался закрыть собой Лиливайсс.

Но чудовище не сводило пылающих глаз с девушки позади меня. Мощнейшая аура Лили притягивала её, как запах мяса влечёт голодного хищника.

Силуэт твари вспыхнул багровым сиянием альвы, языки пламени побежали по серой коже, лопавшейся на глазах. Она сделала шаг, другой — и, споткнувшись, с воем боли рухнула на колени.

— Перегрузка альвы… — не отрывая взгляда, прошептал я.

Стремительно меняющееся тело не выдержало бьющей через край энергии. Альва-зомби на глазах превращался в живой факел, рассыпаясь яркими углями и снопами искр.

Тварь сгорела за минуту, оставив лишь горстку светящегося пепла и удушливый запах гари с привкусом озона. Я пошатнулся и, едва держась, попятился от кучки золы, слепо глядя по сторонам.

Еще остававшиеся в сознании девушки вопили от ужаса, монахи осеняли себя священными знаками и мелко тряслись. Один из них, не выдержав, бросился к наглухо запертой двери и заколотил в неё.

— Откройте! Во имя всего, выпустите!.. Они нас убьют, всех, эти чудовища!..

— Назад! — рявкнул монах, стоявший над Лили. Его голос эхом раскатился по подземелью. Плачущие девушки притихли, а перепуганный монах обернулся к нему.

— Продолжаем ритуал! — выждав пару секунд, заявил он. — Работу нужно завершить. Любой ценой.

Переглянувшись, монахи продолжили начатое. Снова заскрипели перья под монотонный шепот десятков людей в балахонах.

Я бросил взгляд на Лиливайсс: бледная, как смерть, она смотрела в потолок и шептала что-то. Пришлось почти прижаться ухом к ее губам, чтобы различить слова.

— … прошу, дай мне выжить… не ради себя… ради Фреи… у неё больше никого нет, так что прошу… ради неё, и ради других, кто остался один… кто лишился всего… дай мне выжить. Я должна выжить… чтобы это всё прекратилось.

Я молча отошёл в тень у стены, куда не добивал тусклый свет факела.

Ритуал длился несколько дней. Монахи, закончив писать гримуары, покинули подвал и забрали с собой факелы, оставив подопечных в кромешной тьме.

Ещё несколько девушек сгорели от перегрузки альвой, начав жуткую трансформацию в чудовищ. Кто-то не выдержал переливания и погиб сразу, кто-то держался до конца нечеловеческой пытки. Среди слабых стонов пленниц то и дело прорывались крики, а в потолок бил багровый свет их изменённых глаз.

Место жуткого ритуала на глазах превращалось в склеп.

Я потерял счет времени. Прошло, должно быть, больше недели, когда в затхлом, пропитанном запахами крови и сладковатой вонью начавшегося разложения раздался скрип двери. Я зажмурился от яркого света факелов.

— Вытащите выживших!

Внутрь вошли несколько монахов и принялись обходить нары. Видеть то, что их там ждало, мне совершенно не хотелось. Стиснув зубы, я вышел из подвала и еще не отвыкшим от темноты взглядом сразу нашел Шварцфельда. Он стоял напротив входа, сложив на груди руки, и напряженно смотрел внутрь.

В одно мгновение всё его существо изменилось, — поза выпрямилась, а взгляд заострился, когда изнутри донеслись шаркающие шаги.

Из полутьмы жуткого подвала, медленно выступая на дрожащий свет факелов, показалась невысокая, худенькая фигура Лилит. Её щёки впали, кожа стала белее бумаги, а накидка, перепачканная кровью, висела мешком. Но взгляд её глаз, некогда