Фантастика 2025-71 - Надежда Валентиновна Первухина

— Может, как видишь, — резковато ответила фламенга.

— Хорошо, я верю тебе. Но я не могу понять одного: мотивов уничтожения девочек-фламенг. Неужели лишь потому, что они имеют отношение к вашей расе, их убивали?

— Такое возможно, — сказала Фрида. Встала с кресла, принялась расхаживать по комнате. Свечи бросали на ее серебряное тело тревожные блики. — Мило того. Скорее всего, это единственная причина убийства. Меня смущает не это.

— А что?

— Лариса, ты сама долгое время была убийцей. Подумай с точки зрения убийцы, что здесь не так.

Лариса помолчала, разглядывая причудливые искрящиеся грани пустого бокала. Затем сказала:

— С точки зрения убийцы эти убийства чересчур… вычурны. Продуманы. Нечеловечески идеальны. Подвергнуть жертву психическому воздействию, чтобы она сама лишила себя жизни… На это способен слишком талантливый и слишком осторожный убийца. И при этом стопроцентно уверенный в себе — он не сомневался, что его внушение сыграет на девочках, как на музыкальных инструментах. Я не только была убийцей, я хорошо знала мир убийц. И могу сказать одно: такое не мог совершить человек.

— Вот здесь, моя милая Лара, ты попала в яблочко. Я тоже считаю и даже более чем уверена, что убийца — не человек. Хотя выглядит он как человек. В своем обычном состоянии.

— Морфер? — дрогнувшим голосом спросила Лариса. — Но ведь их больше нет, они, как бы это выразиться, сошли со сцены…

— Морферы тут ни при чем, вообще забудь о них. Вряд ли им суждено возвратиться, этот мир переживет их потерю. Убийца — маг, я готова поклясться в этом.

— Маг?

— То есть существо, абсолютно уверовавшее в магию, сделавшее ее реальной и овладевшее ею. Такое существо уже не может считаться человеком, согласись. В нем нет ничего человеческого. Магия, и больше ничего.

— Я никогда не видела воочию магов или ведьм. Потому соглашусь с тобой. Но скажи, Фрида…

— Да?

— А ты не рассматриваешь такой версии, что в гибели девочек-фламенг повинна такая же фламенга?

— Это исключено, — отрезала Фрида.

— А я бы не стала говорить столь категорично! — воскликнула Лариса. — Я не могу до конца поверить в то, что какие-то люди возомнили себя чародеями и решили бороться за мировое господство, начиная при этом с убийства ни в чем не повинных детей-фламенг. Откуда, допустим, пресловутые маги могут знать о существовании расы фламенг вообще? Разве вы афишируете свое бытие на земле?!

— Тут ты права. О расе фламенг знают лишь те, кому фламенги позволили это узнать.

— Вот!..

— Но может случиться всякое. Наверняка существуют любопытствующие личности (назовем их так), которым судьба подкинула фактик-другой: о том, что есть на земле те, чья сущность — невещественное пламя: о том, что человек — вовсе не венец творения, а побочный продукт евгенических экспериментов по межмолекулярным связям морферов и фламенг…

— Что? — переспросила Лариса. — Человечество — побочный продукт по скрещиванию морферов и фламенг?

— Не совсем… — медленно протянула Фрида. — Постой-ка. Меня, что называется, осенило.

— Да?

Фрида заговорила, словно с трудом подбирая слова:

— Я тут перед тобой вела долгие речи о том, что магии в действительности не существует, что маги — просто фантазеры и выдумщики с хорошо развитым воображением, и потому… Лариса, я была неправа.

— То есть?

— Не маги существуют потому, что есть магия, а магия реальна потому, что есть маги. И знаешь, кто они, эти маги, ведьмы, ясновидцы? Они и есть удачный результат скрещивания морферов и фламенг! Как я раньше этого не могла понять! Ведь знание об этом буквально лежало на поверхности! О, как все просто и как сложно!

— Но тогда… Зачем какому-то магу, потомку фламенг и морферов, убивать фламенг, своих единокровных? Точнее, единосущных…

— Мы не единосущны, — отрезала фламенга. — Они — другой вид. И, каким-то образом узнав о нас, они использовали это знание во зло.

— И что же?

— А то, что получивший такое знание может здраво и толково рассудить, что фламенги опасны человечеству. И не только человечеству, но и той его части, что получила ирреальную, то есть магическую, сущность. Впрочем, и морферы при таком рассуждении опасны.

— Ну, с морферами разобрались вы сами.

— Да. Но теперь кто-то жаждет разобраться с нами. И мне это не нравится.

— Мне тоже не нравится, когда детей толкают на смерть. Какими бы эти дети ни были.

— Самое страшное, что это только начало, Лариса. И самое печальное то, что я не знаю, каким будет продолжение.

Они помолчали.

— Что ты намерена предпринять? — спросила Лариса.

— Найти убийцу. И — выяснить, кто стоит за ним. Если это возможно.

— Как ты собираешься это сделать?

— Стать магом.

— Что?!

— Ведьмой, волшебницей, колдуньей, как это у них называется. Внедриться в эту магическую паути-ну. Подергать кое-какие ниточки. Слушать. Смотреть. Анализировать.

— Фрида…

— Да, любовь моя?

— Помнишь, как началась наша связь? Ты внедрила меня в курортную зону морферов «Дворянское гнездо», для того чтобы я выполнила заказ на убийство Веры Червонцевой…

— Помню. К чему ты клонишь? Лариса выразительно приподняла брови.

— Что? Нет, милая Лара. Я не хочу повторяться. Я не собираюсь тебя никуда внедрять. Тогда я еще не дорожила тобой. Теперь — дорожу. Слишком дорожу. Ты останешься здесь и будешь матерью наших милых крошек. Будешь ждать меня. Мне приятно возвращаться домой, зная, как ты меня ждешь.

— Но, Фрида…

— Я не подвергну тебя опасности, Лара, — твердо сказала фламенга. — В конце концов, я совершеннее тебя. И не забывай — меня нельзя уничтожить. Так что маги мне не страшны.

— Фрида! — стукнула кулаком по столу Лариса. — Как ты можешь так говорить! Выходит, ты ничего из цела не оставляешь мне? Выходит, я беспомощна? Ни на что не годна?

— Отнюдь, милая Лара. — Фрида подошла к Ларисе, мягко опустилась у ее ног, положила свою прекрасную серебристую голову ей на колени. — Я ведь не прямо сейчас отправляюсь на поиски убийцы. Нам предстоит немало подготовительной работы. Анализировать, строить планы, разрабатывать стратегию. А ты у меня, Ларочка, несравненный стратег. Это не комплимент.

— Спасибо, Фрида…

— Что это? Ты плачешь?.. Не надо, милая моя. — Руки Фриды нежно гладили Ларису.

— Я схожу с ума всякий раз, когда тебя нет рядом, — пробормотала, всхлипнув, Лариса. — Мне кажется, я вообще не живу, когда ты уходишь… Я не могу без тебя…

— Любимая моя девочка, сокровище мое, если бы ты знала, как я по тебе тоскую даже в самой короткой разлуке. Я люблю тебя так, как ни один человек не любит другого человека… Я воистину принадлежу тебе, и поверь, я никому и никогда