Фантастика 2025-170 - Анатолий Анатольевич Логинов

Он отдавал мне тепло, которое не могло согреть. Алена и я стали одним целым. Холодные волны крови омывали мою усопшую душу. Обжигающие капли слез падали с ресниц Константина, и его глаза наливались рубиновым разрушительным оттенком, который в следующую секунду озарил светом подземелье и насильно вытолкнул меня из сна.

* * *

Мое тело взмыло в воздух, я уже не ощущала никакой опоры и парила над полом. Сильная рука обвила мою спину, другая подхватила ноги, и я обнаружила себя прижатой к пушистому меху и теплому – вроде бы полуобнаженному – торсу. Вязкий навий воздух обрел сладкий аромат меда, орехов и лесных ягод. И мне померещилось, что я слышу голос Гая.

Очутившись в невесомом забвении, не видя ничего, кроме тьмы, я ощущала тупую боль в затылке. Вероятно, когда некая невиданная сила увлекла меня в сон, я ударилась головой при падении.

Гай вынес меня из библиотеки, пройдя сквозь распахнутые двери, тихо повторяя мое имя. Голосом, наполненным тревогой и беспокойством. Тьма и боль крепко сковывали меня, и мне с трудом удавалось уцепиться за проблески реальности, хватаясь за полушепот Гая.

Мгновение спустя, когда мои плечи соприкоснулись с твердой прохладной поверхностью, я сумела открыть глаза пошире.

Я смотрю на бежевый потолок. Тени от зажженных свечей скользят по изображениям ангелов в облаках под лучами солнца и по лику Бога, того самого христианского – единого – из мира яви, который протягивает ко мне руки. Вздрагивая, моргаю и вижу настенную лепнину, каменные перила балконов и верхушку алтаря. Приподнимаю голову и пытаюсь привстать на локти.

Оглядываясь, понимаю, что нахожусь в замковой часовне с расписанным фресками потолком. Я лежу на деревянной скамье.

Гай прикладывает теплые ладони к моим щекам и заглядывает в глаза.

– Что произошло? – спрашивает он.

– Я уснула, – шепчу, морщась от сковывающей боли.

– Нет, ты упала в обморок, – возражает Гай, щупает мой затылок и смотрит на свои пальцы.

На них нет моей крови.

– Возможно, – соглашаюсь я, понимая, что вряд ли уснула на ходу.

Гай отстраняется и оценивающе смотрит на меня.

– Говори, что с тобой такое, – произносит он. – Ян упоминал, что в последнее время ты странная, не такая, как всегда.

Я удивляюсь. Яну и впрямь кажется, что я стала иной? Он заметил? Но он ничего у меня не спрашивал. Зато делился своими мыслями с Гаем.

– Я вижу сны, – начинаю исповедоваться я.

– Какие именно? – Густые каштановые брови Гая сходятся на переносице.

Потирая голову, я поправляю растрепавшиеся волосы. Боль начинает отступать, и я принимаю сидячее положение.

– Я думала, что они о том, чего никогда не было, – бормочу я, однако мой голос разносится эхом по пустой часовне, отскакивая от каменных стен. – Но они о том, что было. Они как воспоминания, только не мои, а чужие. И некоторые… они настоящие. Они на самом деле происходили: со мной и с другими.

– Ты спрашивала меня о снах, – размышляет вслух Гай. И в его интонациях проскальзывают нотки подозрения. – О чем они?

– О вас… о ней, – молвлю я, понижая голос, имея в виду Алену, но не произношу ее имени, осознавая нереальность сказанного, своих безумных предположений, ощущая себя глупо. Но устоять не получается, и страх уступает место любопытству. – Скажи мне правду, Гай.

– О чем? – удивленно переспрашивает он.

– О том, что я – это она в прошлой жизни, – шепчу почти беззвучно. – Если я – и есть она, то не молчи. Никто, кроме тебя, не признается. Пожалуйста.

– Кто? – уточняет он, делая вид, что не понимает.

И я озвучиваю идею, уже не кажущуюся мне абсурдной.

– Алена.

– Что? – изумляется он. – Алена? Почему ты вообще до сих пор думаешь о ней?

– Мне снятся сны с ее участием, – объясняю я. – Вижу в них ее и вас. Точнее – нас.

Часовня наполняется чужим голосом, проникновенным, бестелесным и неживым. Протяжное призрачное эхо следует впереди него.

– Что значит ты видишь сны об Алене? – настойчиво вопрошает Константин, призывая меня к ответу.

Я пугаюсь от неожиданности, а еще потому, что впервые слышу от него этот ледяной безжалостный тон.

А в дверях появляется именно он – черный, окутанный веянием смерти и могильной стужи. И в этот момент я окончательно прихожу в себя.

Не представляю, почему я видела то, что видела. И почему упала в обморок.

Теперь же я еле удерживала равновесие, сидя на скамье и обернувшись на дверь.

Я почти не сомневалась, что я Алена. Нет. В данную секунду я была в том убеждена. Как странно. Я всегда не доверяла интуиции, но теперь – должна.

Да, я испытывала страх. Но я должна с ним поговорить. С Константином. Ведь он и Алена… Он и… я? У меня кружилась голова от травмы и от мельтешащих мыслей.

– Я вижу подобные сны постоянно с момента, как попала в навь. Там мы, то есть вы сидите на берегу широкой реки в человеческом мире.

«А что, если я и есть Алена?» Вопрос уже некоторое время крутился в рассудке, робкий, но навязчивый. Да, звучит дико, безумно, глупо. На первый взгляд. Но пора бы признать: каждая вещь, которая здесь, в нави, выглядит максимально абсурдно и которую я отметаю, в конечном итоге оказывается правдой.

Я не поверила в существование туросика, когда увидела быка со сверкающими золотом рогами и заблудилась в лесу, едва не став его жертвой. Мне не хотелось думать, что Ян – бог. А он – не просто бог, но сын правителя ада и богини смерти.

Мне мерещилось, что из зеркала в золотом зале замка вышел кто угодно, но не Барбара, не Черная дама, коей она являлась согласно знаменитой легенде – и снова ошиблась. Александра привиделась мне во сне, но я позволила сомнениям победить, не признав в ней сестру цмоков.

Вдруг в какой-то одной из своих жизней я являлась Аленой?

Но теперь? Что должно быть между мной и Константином в таком случае? Меня должно тянуть к нему? Но я не хочу. Наверное… Я практически ничего о нем не помню. Пока… пока я заперта в этом теле.

Константин и Гай молча переглянулись.

И Гай спросил:

– Есть что-то, помимо видения о… ней и Косте?

– Да, – кивнула я, подметив, что Гай по-прежнему не признавал во мне Алену. – Вижу Яна и войну. И собственное прошлое, детство, а еще подземелье с клетками, в которых заточены все, кроме тебя, Гай.

– Интересно, – напряженно буркнул