Сострадающие - Пол Андерсон

— Разве вы не думаете, что мы тоже могли бы захотеть… — Нарден осекся. — Да, телепатия работает на любом расстоянии. Но если вокруг слишком много мыслящих существ, их «шум» забивает сигнал — приходится его отсеивать. Если вы не настроены напрямую на кого‑то, находящегося за парсеки, вы услышите лишь гомон миллиардов и триллионов живых разумов с планет всего космоса. Так что мы ожидали, что вы не прознаете о наших замыслах. В конце концов, Новый Марс находится в этом рукаве галактики, а Цибарра — на двадцать тысяч световых лет ближе к центру.

— Когда ваша делегация прибыла, её пригласили к имперскому поверенному в делах. Он ничего не знал, это была обычная вежливость. В его доме, без его ведома, ждали похитители. Они были новобранцами с колониальных планет, где языки и культура сильно отличаются от земных. Наши исследования показали, что вы не сможете с легкостью читать мысли человека, чье социально-лингвистическое происхождение вам незнакомо. Его концептуальная вселенная будет слишком иной. Вам, по меньшей мере, нужно было бы некоторое время изучать его, классифицировать его образ мышления, прежде чем войти с ним в резонанс. Так что… эти люди оглушили вас шоковыми лучами, быстро доставили на корабль и держали без сознания всё время пути до этой базы.

Элт снова рассмеялся.

— Умно!

— Хвалить нужно не меня, — поспешно сказал Нарден. — Я не имею к этому никакого отношения.

— Но вы говорили так, словно были причастны, — заметил Аланай.

— Разве? — Нарден в смятении порылся в памяти. — Да. Да, я действительно сказал «мы», не так ли? Должно быть, думал… коллективными категориями. Меня привлекли лишь в последний момент — уже после захвата. Поверьте, это было сделано не из корыстных побуждений.

— Тогда почему? — спросил Аланай, но тихо, как будто уже знал ответ. И другие цибарране замерли так же, как он.

— Не ради выкупа, как вы, возможно, подумали, или чего-то еще, а ради нужд нашего народа, — пробормотал Нарден. — Прошло уже пятьдесят лет… с тех пор, как корабли Империума, исследуя направление к центру Галактики… встретили вашу расу на некоторых планетах. С тех пор у нас бывали случайные контакты, время от времени. Как раз достаточные, чтобы прояснить ситуацию. Ваш родной мир намного старше нашего…

— Был, — уточнил Аланай. — Потерянная вращалась вокруг звезды второго поколения — потому и была бедна металлами. Мы тысячелетиями оставались на уровне неолита — возможно, это способствовало развитию наших необычных ментальных способностей. Физическая наука занималась керамикой, пластиками, проводниками, наполненными кислотой, исключительно в качестве фундаментальных исследований. Усиление активности нашего солнца вынудило нас покинуть дом. Это случилось тысячи лет назад; и всё же мы тоже, в своём роде, знали Потерянную — и скорбели о ней вместе с отцами…

Элт предостерегающе положил руку ему на запястье. Аланай, словно очнулся от сна.

— Оа, Анна, — тихо произнёс он.

— Да, — сказал Нарден. — Всё это мне известно. И то, как вам случалось встречаться с нами, я тоже знаю. Но всё это были лишь самые поверхностные контакты.

— Вы не смогли бы усваивать физические знания с большей скоростью, чем вы их уже получаете, — произнёс один из цибарран.

Четвертый из них теперь стоял в дверях. Нарден расправил плечи и ответил:

— Возможно. Мы не держим на вас зла за это. Мы вполне способны освоить всё, что пожелаем, в области физики. И нет оснований считать, что вы сильно опередили нас в какой-либо из её отраслей. Напротив, вы, вероятно, отстаёте в тех областях, которые вашей цивилизации просто не были интересны — например, в робототехнике. В конечной Вселенной и физика имеет пределы. Нас огорчает то, что вы утаиваете следующий этап базовых знаний — и время от времени активно препятствуете нашим собственным поискам.

Голос Элта стал чуть жёстче:

— Вы захватили нас в надежде заставить научить вас аспекту реальности, именуемому вами псионикой. Или, если мы откажемся — а мы отказываемся — намерены добывать данные, изучая нас.

Нарден сглотнул.

— Да.

Аланай произнёс без высокомерия (и не слеза ли затуманила его глаза?):

— Цибарранские философы исследовали эти концепции ещё до того, как Земля сконденсировалась из космической пыли. Вы правда считаете, что мы скрываем знания из эгоизма?

— Нет, — твёрдо ответил Нарден. — Но мой народ… мы не из тех, кто смиренно принимает: «отец знает лучше». Мы всегда шли своим путём. Против зверей и ледников, против самих себя и против физической Вселенной. Теперь — если придётся — и против богов.

Элт медленно, с сожалением покачал головой.

— Я так же ограничен, как и вы, — сказал он. — В некоторых отношениях даже больше. Не думаю, что смог бы найти в себе мужество жить, если бы я был… — Он оборвал фразу, внезапно занервничав.

— Мы вынуждены это сделать, — сказал Нарден и поднялся. — Простите нас.

— Прощать нечего, — ответил Аланай. — Вы не можете иначе. Вы молоды, необузданны и жаждете жизни. О, — прошептал он, — как вы жаждете жизни!

— И всё же вы оставляете нас прозябать, на уровне полу-животных, когда и мы могли бы посылать свой разум через пространство? — Нарден вглядывался в серьёзные, чуждые лица. Сжав кулаки, он произнёс: — Ради вас же самих, помогите мне. Я не хочу вырывать из вас то, что вы знаете!

— Ради вас же самих, — ответил Аланай, — мы будем сопротивляться. На каждом шагу.

Через некоторое время Нарден вспомнил эти слова и вздохнул.

— Всё это было одной долгой битвой.

Медина поудобнее устроился в кресле.

— Они ведь не оказывали физического сопротивления, — заявил он.

— Это не физическая проблема, — напомнил ему Керинтджи.

Медина был достаточно практичным, чтобы не мешать своим учёным, но в конце концов потребовал неофициального отчёта — чего Нарден не мог не признать разумным. Где-то в искусственных пещерах инженеры обслуживали машины, поддерживающие жизнь людей; солдаты тренировались, бездельничали и мечтали оказаться дома; техники размышляли над интерпретацией измерений и статистическими сводками. Здесь, в центральном офисе, Нарден ощущал себя бесконечно далёким от всего этого — и каким‑то образом ближе к пленникам.

Разве не так со всеми нами? сказал он себе. Разве не молчание цибарран держит всю нашу расу запертой в собственных черепах? Но он устало сознавал, что его негодование — лишь слова. Один из лозунгов, что люди придумывают, чтобы оправдать свою очередную жестокость и свежеизобретённое безумие.

Если бы мы могли видеть всю вселенную и заглядывать в самое сердце, как это делают на