Сострадающие - Пол Андерсон

даёт мне фору лет в пятьдесят. Я теперь знаю, что искать, что проверять. Теоретики смогут разработать математическую модель. Биологи займутся точным механизмом генерации пси‑энергии. В конце концов появится искусственный генератор, может быть, мутировавшее животное, — для контролируемых экспериментов. У Цибарры нет иного способа остановить нас, кроме войны! — Это прозвучало уже жалко, и он, смягчив голос, добавил: — Почему бы вам тогда не помочь нам, вместо того чтобы мешать?

Никто из них по-настоящему не слушал его. Их взгляды встретились. Последовало несколько слов на незнакомом языке, произнесённых шёпотом. Аланай сделал жест. Элт подскочил к нему. Аланай медленно и мучительно поднялся, опираясь на товарища. Он вышел из комнаты. Остальные последовали за ним.

Это было похоже на процессию.

Нарден на мгновение замер, затем рванулся вперёд и схватил за руку Ионара, замыкавшего строй.

— Куда вы идёте?! — выкрикнул он. — Что всё это значит?!

Теперь янтарные глаза смотрели на него сверху вниз.

— Мы обсуждали такую возможность, — сказал цибарранин. — Мы медлили, потому что жизнь — сладка, и никто из нас ещё не познал её до конца. Но вы не оставили нам выбора.

С неожиданной силой он вырвался и выскользнул за дверь. Нарден остался стоять, глядя вслед. Он услышал тихий гул их голосов — возможно, они пели, он не мог разобрать.

Керинтджи закричал по внутренней связи:

— Беги туда, идиот! Останови их! Они убивают его!

Нарден с потрясением вспомнил: в каждой комнате здесь есть шпионские линзы. Он преодолел паралич и побежал. Главный шлюз открылся за его спиной, и внутрь ворвались двое солдат.

Аланай был уже мертв. Элт и ещё один цибарранин сломали ему шею одним умелым движением. Они бережно уложили тело на пол и спокойно повернулись к направленному на них имперскому оружию.

— Не двигайтесь! — услышал Нарден собственный пронзительный крик, донёсшийся до него словно издалека.

— Разделить их! — трещал Керинтджи в интеркоме. — Заковать. Установить наблюдение, чтобы не покончили с собой…

— Как пожелаете, — сказал Элт. — Мы завершили начатое.

Он наклонился и медленным нежным жестом закрыл глаза Аланая. И всё же Нардену показалось, что в его тоне сквозит нетерпение, словно у ребёнка в утро своего дня рождения.

— Они сделали это не без причины. — Медина затянулся, и дым скрыл его лицо. — Они принесли в жертву самого ослабленного, кого было легче всего убить. Даже не попытались расправиться с остальными. Что послужило толчком к их действиям?

— Моё предположение о природе пси-передачи оказалось не так уж далеко от истины, — сказал Нарден. — Они не могли позволить мне продолжать работу.

— Но у нас осталось пятеро! И тело шестого. — Медина бросил взгляд на Керинтджи. — Реанимация не увенчалась успехом, не так ли?

— Нет, сэр, — маленький человек покачал головой. — Наши медики сразу применили экстренные методы: вскрыли череп и обеспечили прямое питание и стимуляцию мозга, помимо обычных процедур для внутренних органов. Ввели спинальный коннектор, обойдя повреждённый участок спинного мозга. К этому моменту любой человек уже пришёл бы в сознание. Можно было бы ожидать, по крайней мере, индивидуальной реакции органов. Но нет — цибарранин остался мёртв. В буквальном смысле мёртв. Просто кусок мяса. Мы исследовали микроскопические срезы тканей — даже наименее организованные клетки, например в печени, были инертны.

— Что ж, — сказал Медина, — полагаю, нам не стоит ожидать, что существа с другой планеты будут умирать по тем же законам, что и мы.

— Но они должны, сэр! — возразил Керинтджи. — Они дышат кислородом, усваивают углеводы и аминокислоты — точно как мы. В их клетках есть ядра, гены, хромосомы. Конечно, есть особенности — например, очень тонкая сеть волокон в каждой клетке, назначение которой мы вообще не понимаем. Но они не должны настолько отличаться!

Медина раздавил сигару в пепельнице, уставился на неё и на ощупь принялся искать следующую.

— Мы это выясним, — сказал он. — Возможно. Раз уж вы у нас такой догадливый, майор Нарден, может, объясните, почему они это сделали?

— Я не знаю, — медленно произнес Нарден. — Кажется, я не в состоянии об этом думать.

— Ради Матери! Возьмите под контроль эту вашу проклятую совесть! Мы делаем это ради человечества, всей расы, всех наших потомков — отныне и до скончания веков.

Нарден вновь вспомнил Аланая — как будто через бездны времени. «Вы не можете иначе. Вы молоды, необузданны и жаждете жизни. О, как же вы жаждете жизни!» Но его мозг словно одеревенел и работал с трудом. Он сидел, не шевелясь.

Керинтджи, с побелевшими от напряжения губами, произнёс:

— Я могу предположить, генерал. И если я прав, нам лучше немедленно эвакуировать отсюда весь проект. В тот миг, когда он умер — когда ему уже больше не нужна была нервная система, — Аланай мог сжечь её, послав телепатический зов такой силы, что его услышали бы на Цибарре, сквозь помехи нашего ингибитора и весь обычный шум. Крик, чтобы призвать их сюда…

— Да.

Когда это слово было произнесено, Медина отложил сигару и осел, как мешок с мукой, с его внезапно пожелтевшего лица исчезла вся жизнь. Нарден и Керинтджи вынуждены были развернуться в креслах, чтобы увидеть… Рука Керинтджи метнулась к поясу — и пистолет рванулся вверх. Сила, содрав кожу с пальцев, вырвала у него оружие, с грохотом покатившееся по полу.

Где-то на задворках сознания Нардена мелькнула мысль, что он всегда ждал этого момента. Он поднял взгляд — выше, выше, к высокой серой фигуре, к янтарным глазам, в которых не нашлось места гневу. Голова была заключена в клетку из проводов, и воздух вокруг неё мерцал. Он смутно решил: это, должно быть, защита от рандомизирующей энергии. Несомненно, лишь необходимость создать такие шлемы задержала спасение на эти несколько часов.

— Поздравляю вас с вашим выводом, — произнёс голос, звучавший как музыка даже на человеческом языке. — Вам не стоит опасаться за свою безопасность. Наши пострадавшие, конечно, уйдут сейчас, и мы примем меры против повторения подобных инцидентов, но это касается лишь нас самих. Не в наших обычаях вмешиваться в свободу других: это повредило бы нашему этическому кодексу. Однако мы публично обратимся к Империуму с призывом прекратить эти исследования как чрезмерно опасные; и, полагаю, со временем люди прислушаются.

Нарден поднялся. Он шагнул к цибарранину — и замер, наткнувшись на невидимую стену. Он воздел руки.

— Но это моя работа! — громко воскликнул он.

Бесстрастные глаза не могли проникнуть в его мозг, и всё же цибарранин мягко спросил:

— Разве не было