Сострадающие - Пол Андерсон

добавил Нарден. — Например, это означало бы, что разум — не просто эпифеномен мозга. Модуляции космической волны могут быть столь же важны для существования разума, как физические изменения нейронов и синапсов. Но поймите, генерал, мы не можем пускаться в такие рассуждения. Нам нужно двигаться шаг за шагом, схватывать по одному факту за раз. Через пятьдесят лет, возможно, мы сможем осмысленно говорить о противостоянии разума и тела. Сейчас же это пустая трата человеко‑часов, которые следовало бы потратить на измерение констант распространения.

— Или на то, чтобы заставить этих проклятых цибарран сотрудничать, — проворчал Керинтджи.

Медина кивнул.

— Да, понимаю. На самом деле, господа, я пригласил вас сюда, чтобы обсудить практические проблемы. Сначала мне просто нужно было получить необходимый контекст.

Он уставился на карту Земли. Затем резко, словно вонзая штык, произнёс:

— Я ожидал чего-то подобного. Был готов к этому. Но всегда оставалась надежда, что цибарране сдадутся — или что вы совершите прорыв. Полагаю, обе возможности ещё существуют. Но, согласитесь, с каждым днём они выглядят всё менее реальными. Значит, придётся идти трудным путём. Годы. Возможно, всю нашу жизнь. Боюсь, никаких отпусков домой, ни для кого из нас. Потому что другие цибарране задумаются, что случилось с их миссией, и начнут искать по всей галактике… телепатически…

Он достал сигару из коробки на своем столе, поднес ее ко рту и яростно затянулся, чтобы раскурить.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать условия более сносными. Мы расширим пещеры, построим парки и другие места для отдыха. Со временем, возможно, даже сможем привезти сюда потенциальных жён для нашего персонала. Но… — он криво усмехнулся, — боюсь, теперь мы тоже пленники.

Нарден вошёл в апартаменты и закрыл внутреннюю дверь шлюза. Все шестеро цибарран собрались в гостиной. Он с ужасом заметил, как они исхудали, как потускнела их шерсть. Аланай почти превратился в скелет — лишь глаза оставались живыми. Нарден подумал: это заключение, эти бесконечные опыты и наблюдения, этот хаос энергии в их нервных клетках, оглушающий и ослепляющий их внутренние чувства, — всё это их убивает. Они покончат с моим пленом, умерев сами.

Нелепый проблеск надежды исчез. Нет. У нас в штате есть биохимики, которые слишком хорошо изучили их метаболизм. Витамины, гормоны, ферменты, биоэлектричество закроют и этот путь.

Элт тихо сказал:

— В вас живёт горе, Барис.

Нарден остановился. Когда он стоял, а они сидели на полу или лежали на кушетках, его голова возвышалась над ними.

— Я переговорил с генералом Мединой, — сказал он.

Один из цибарран — тот, кто порой называл себя Ионаром, порой Дванином, но чаще использовал вместо имени перелив мелодии, — шевельнулся.

— Ваша решимость вновь окрепла, — констатировал он.

Их понимание человеческого разума больше не удивляло Нардена. Он привык к тому факту, что они, опираясь лишь на логику, обычно заранее знали, что он предпримет дальше.

— Мы будем продолжать столько, сколько потребуется, — заявил он им. — Вы понимаете, что это значит?

— Пока мы все не умрём, — едва слышно произнёс Аланай.

— Или не будем спасены, — добавил Элт. — Даже без нашей телепатии наши друзья рано или поздно догадаются, что произошло.

— Эта галактика слишком велика, чтобы обыскать её всю, — сказал Нарден. — Все, кто хоть что-то знает о проекте, находятся здесь. Почему вы упорствуете? Вы думаете, мне нравится то, что с вами делают?

— Умоляю, — Аланай поднял ослабевшую руку. — Не терзайте себя так. Ваша собственная боль — самая тяжкая из тех, что нам приходится переносить.

— Вы можете положить конец этому и обрести свободу в любой момент, когда пожелаете, — ответил Нарден. — Мы не боимся возмездия со стороны вашей планеты; это не в вашем характере. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы загладить свою вину. Но если вы действительно заботитесь о нас… Разве вы не видите, что это уже начинает делать с моей расой? И будет делать всё сильнее с каждым годом… Эта жизнь в тени существ, подобных богам? Владеющих силами, рядом с которыми наши науки — словно детские игры в грязи? Если мы не сможем получить хотя бы малую долю в том, что по‑настоящему важно — в знаниях и открытиях, — какой смысл в нашем существовании вообще?

Ионар громко простонал:

— Не надо, — сказал он. — Разве мы не видели, как это происходит снова и снова, на протяжении всей долгой истории нашего народа? Позвольте нам помочь вам единственным способом, каким мы можем: научить ваш народ принять свою природу — и быть довольными тем, что у них есть, и тем, что они есть.

Что-то шевельнулось в Нардене, подняло его опущенную голову и прорвало голос громом ярости.

— Приручить нас, вы это имеете в виду? Нет, клянусь Богом! Мы — люди, а не те жалкие «народы-дворняжки», найденные нами на множестве планет, где вы побывали!

Элт подался вперёд.

— Но послушайте, — возразил он, — откуда вы знаете, что псионика принесёт вам пользу? Вы ведь не завидуете осирианину из‑за его способности дышать водородом или веганцу из‑за его невосприимчивости к ультрафиолетовому излучению?

— Это не те недостатки, что мешают нам жить, — отрезал Нарден. — Мы можем отправить робота с дистанционным управлением куда угодно, куда способен добраться любой из тех народов. Но как мы вообще можем узнать, кто мы, пока…

У него мелькнула идея, самая безумная из всех, что он мог себе представить, но он поспешил продолжить, не смея остановиться:

— …пока наши разумы тоже не прокатятся на стоячей волне сквозь Вселенную?

В комнате воцарилась полная тишина. Такая глубокая, что на мгновение Нарден подумал: он оглох. Тогда он отчасти понял ужас, который испытывали цибарране из‑за его рандомизаторов, и удивился духу, способному вынести это — и даже не нуждающемуся в отмщении. Но чувство тут же исчезло в стремительной вспышке пламени внутри.

Во имя Человека и его Бога— я попал в точку! Они не смогли скрыть потрясения. Они верили, что смогут заставить меня топтаться на месте бесконечно, надеясь, что тем временем придёт спасение. Теперь… друзья мои, для вас уже слишком поздно!

Элт заговорил, и его губы были единственным, что двигалось во всей этой группе серых существ.

— Значит, вы выдвинули эту гипотезу? Я не думал, что у кого‑либо из людей хватит интуиции.

— И я буду работать именно в этом направлении. — Нарден изо всех сил старался, чтобы его голос не дрожал. Пульс гремел у него в ушах. — Даже столь смутная и общая идея