Капитали$т. Часть 5. 1991 - Деметрио Росси

— Вообще-то на заводе наша бухгалтерша, — напомнил я Валерику.

Он только усмехнулся.

— Херня это все! Бухгалтерша может увидеть движение бабок по счетам, больше ниче она не может. А наличный расчет? Сам знаешь, многие фирмачи наличкой рассчитываются! А бартер? Сахар поменяли на конфеты, конфеты на гвозди, а гвозди на сахарную свеклу — как тут чего можно проконтролировать?

— Короче, — сказал я, — квартал доработаем, тогда и будем принимать какое-то решение. Сейчас о чем говорить?

— Подождем, — неохотно согласился Валерик.

Чеченцев нашли быстро. Они снимали несколько домов в трущобах частного сектора по улице Столбовой, которая тянулась вокруг механического завода — ее вросшие в землю домики послевоенной постройки считались в городе символом трущоб. Чеченцы жили как на казарменном положении — одни мужчины, без жен и детей, на машинах, в том числе и иномарках — остаться незамеченными было нереально, да гости города не сильно и стремились шифроваться. Всю информацию о них Матвей получил от блатных буквально на следующий день после нашей «стрелки» с Зимой. По словам информатора, Зима запретил любые действия, направленные на конфликт с чеченцами до последующего выяснения, чем вызвал серьезные недовольства в своем кругу.

— Либо бабки у этого Абхаза взял, либо напрямую с «чехами» снюхался, — вынес вердикт Матвей. — А сам съехал на то, что воры запретили! Но нам это все до лампочки, мы сделаем все чисто!

Как часто бывает в таких случаях, чисто сделать не получилось, хотя спортсмены честно постарались. За несколько дней установили маршрут, по которому передвигалась «БМВ» со старшими чеченцев и решили, что лучше всего подловить машину двумя группами в одном из тесных переулков, там блокировать и расстрелять. Можно сказать, что задуманный план сработал на девяносто девять процентов.

Два «Жигуленка» поймали «БМВ» на узкой улочке, где разъехаться вдвоем было нереально. Из машин выскочили спортсмены и открыли беспорядочный огонь из трех «ПМов» и обреза охотничьего ружья. Водитель «БМВ» не растерялся, и это спасло ему жизнь. Он пошел на таран, в надежде оттолкнуть преградивший дорогу «Жигуленок» для того, чтобы расчистить путь в спасительный переулок. Тем временем, один из пассажиров «БМВ» высунулся из окна и открыл огонь одиночными из «калаша», грозно что-то выкрикивая на своем языке. Спортсмены из первой группы, при виде прущей на них «БМВ», из окна которой по ним палили из автомата, рассыпались в стороны. Спортсмены из второй группы продолжали стрелять в удаляющуюся от них машину, но без особого результата. «БМВ» буквально запихнула «Жигуль» в какой-то палисадник, снесла штакетник, зацепила угол глиняной хибарки и, взревев мотором, ушла. В результате получилось много шума, стрельбы, криков, два раненых чеченца и один легко раненый боксер.

Матвей рвал и метал. Он устроил общегородскую сходку околокриминальных спортсменов, на которой ему удалось собрать человек сто. Была объявлена охота на воинственных кавказцев — в ресторанах, кафе, шашлычных, на рынках… везде!

Мы на военном положении. Я живу по съемным квартирам, которые меняю два раза в неделю, то же самое — Серега и Валерик. Охрана офиса усилена, наши охранники в машинах дежурят даже на прилегающих к офису улицу, держа связь по рации. Матвей скрывается по разным местам, о его нахождении даже я не знаю. В городе прошло несколько кавказских погромов, Два раненых чеченца по непонятным причинам умерли в больнице через два дня после ранения. Об этом мне сообщил Миша Афганец с хитрой улыбкой.

— Наверное, лечили плохо, — сказал он с разыгранной жалостью. — Медицина у нас… сам знаешь! И здорового залечат! Говорят, какое-то лекарство перепутали, не то вкололи!

Я вопросительно посмотрел на Мишу, и тот легонько кивнул.

— Там был этот Абу, который к нам в офис приезжал? — спросил я.

— Не было, — извиняющимся тоном сказал Миша. — Этого не было, но… найдется. У нас не Москва, город маленький! И еще вот что я хотел сказать, Леш… столько шума зачем? Если нужно тихо, то мы можем. А сейчас рынки громят, кафешки кавказские… Нахрена?

— Пар выпускают, — сказал я мрачно. Афганец был прав.

Глава 14

Через неделю военного положения к офису подъехал черный «Мерседес S300». Единственный в городе. Он принадлежал теневому деятелю из солнечной Грузии Давиду, по прозвищу Абхаз. Охрана доложила, что двое кавказцев просят о встрече со старшими. Кроме них в машине нет никого и вокруг все спокойно.

— Ну что, — я вопросительно посмотрел на Серегу. — Примем делегацию дружественных народов?

Из старших в офисе были только мы вдвоем. Валерик укатил по заводским делам, Матвей находился в подполье.

— Примем, хрен с ними, — великодушно сказал Серега. — Раз сами приехали, не прогонять же…

— Согласно законов гостеприимства, — вздохнул я. — Люся! Кофе на четыре персоны, будь добра!

Давид Абхаз был полным, даже толстым мужчиной с крупными чертами лица и проседью в черных волосах. В костюме — обычная деловая «тройка». Его спутник — очень пожилой кавказец небольшого роста, с бородкой, весь в черном.

— Слышал о вас, — сказал Давид, — слышал, что ребята молодые, но дела серьезные делают! Познакомиться хотел. Печально, что при таких обстоятельствах познакомиться пришлось. Очень печально! — Он сокрушенно покачал головой.

Я молча развел руками — что уж поделаешь? — и вопросительно посмотрел на пожилого кавказца. Давид правильно истолковал мой взгляд.

— Это Иса, — сказал он. — Мой хороший друг. Я знаю Ису больше двадцати лет! Святой человек! Он сегодня прибыл из Грозного, и мы с ним тут же отправились к вам на разговор!

Иса кивнул в знак согласия.

— Прошу за стол, — сделал я широкий жест рукой. Давид тяжело рухнул в кресло, а Иса застыл на краешке стула.

— Ваши земляки, — сказал я Исе, — недавно приезжали к нам сюда. Я приглашал зайти — не захотели, на улице пришлось разговаривать. Так ни до чего и не договорились.

Старик ничего не ответил, за него ответил Давид.

— Мой друг, — сказал он, — все понимает, но только по-русски говорит не очень хорошо. Я за него скажу, не буду вокруг да около ходить. Нужно как-то прекращать это все. Нужно остановить…

Э, дорогой, подумал я, а ведь мы еще ничего и не начинали…

— Все понесли ущерб, убытки, — продолжил Давид. — Я не говорю сейчас — кто прав, кто не прав. Разве же в этом дело?

— А че? — спросил Серега, отхлебнув кофе. — Я не знаю, как у вас принято, но у нас принято так — кто первый начал, тот и виноват.

— Все правильно вы, Давид, говорите, — сказал я. — Вернее, даже не так. Слова очень