Капитали$т. Часть 5. 1991 - Деметрио Росси

Глава 12

Зарабатывание денег — та же азартная игра. Процесс очень увлекательный, адреналиновый. А для советских людей — особенно. Столько лет воздержания, столько лет разговоров о том, что деньги — зло, а стремление к материальным ценностям — мещанство… И вот теперь простые и не очень простые советские люди дорвались! Глаза загорелись, сердца затрепетали, начали зарабатывать дико, безудержно, как на золотых приисках и алмазных копях… Впрочем, СССР и был в каком-то смысле золотым прииском, где немыслимые состояние валяются буквально под ногами, нужно только нагнуться и подобрать. Но в том и проблема, что возможность эту — нагнуться и подобрать — видели далеко не все.

Я читал в «Огоньке» интервью с великим Германом Стерлиговым, владельцем и устроителем первой советской биржи. Читать было интересно даже непосвященным… а мне так и вдвойне интереснее — я-то, в отличие от непосвященных, знаю, что произойдет с господином Стерлиговым через каких-нибудь несчастных двадцать лет… «Не скучно ли вам работать только ради денег?» — недоумевает корреспондент «Огонька». И Герман Стерлигов пафосно отвечает: «Мы с вами по-разному понимаем деньги. Вы понимаете их как возможность лучше жить. А я как возможность придумывать новые проекты и делать новые дела». Но зато он честен. На вопрос — что собой представляет биржа, честно отвечает, что понятия не имеет. Правда, с оговоркой — он понятия не имеет, что такое настоящая биржа, свою «Алису» же оценивает вполне адекватно — как пародию на настоящую биржу. Что интересно — уже тогда он собирался купить землю в двухстах пятидесяти километрах от Москвы и… построить там «маленькую западную страну». Я читал и думал о том, насколько странная штука — судьба. И как это странно, когда человек становится собственным антагонистом… как бы сам опровергает собственное существование. Есть в этом что-то… очень неправильное и даже страшное. Страшно, когда внутреннее наполнение человека полностью меняется, сам человек словно исчезает, растворяется в себе новом…

Заставил усмехнуться меня и корреспондент «Огонька», который, оценивая возможности Стерлигова, пишет о том, что дневной оборот «Алисы» аж двенадцать миллионов рублей! Целых триста тысяч долларов по черному курсу. Обнять и плакать, как говорится. Можно вычислить и примерную маржу Германа Львовича — около пяти процентов оборота. Плюс торговля «брокерскими местами» по полмиллиона за штуку. Минус накладные расходы, крыша, доля соучредителям, взносы чиновникам. Так что, да, тысяч десять-пятнадцать «вечнозеленых» в день Герман Львович имеет. Молодые Сережа Мавроди и Миша Ходорковский снисходительно улыбаются. Но вообще, неплохие деньги для Москвы периода конца Советского Союза и для парня двадцати четырех лет отроду. На два года старше меня.

— Люся, а ты почему в нашей фирме работаешь? — с улыбкой спросил я секретаршу, которая принесла чай. — Только из-за денег?

Люся удивленно посмотрела на меня.

— Деньги — это, конечно, хорошо, — сказала она. — Но не только это. В прошлом году у меня сын заболел… и Сергей помог… в общем, сына положили в номенклатурную больницу. В хорошую! Но и зарплата, конечно. И коллектив у нас… У меня подруги в разных местах работают, такие гадости о работе рассказывают! У нас такого нет!

— Большая дружная семья, — кивнул я.

— Напрасно иронизируете, — строго сказала Люся. — Это большая редкость, чтобы хороший коллектив! Ну и деньги, конечно…

— Зарплаты хоть хватает? — спросил я. Если уж разыгрывать роль доброго босса, так разыгрывать до конца!

— Хватает, — улыбнулась Люся. — Вы посоветовали деньги на книжке не держать, спасибо! И с тем обменом, будь он не ладен! — помогли… А у людей столько пропало!

— Да ладно, — смутился я. — Пустяки какие. Спасибо за чай! А бабки наличные вообще не держи. Покупай, что есть возможность.

Люся лучезарно улыбнулась и покинула кабинет. А я вновь задумался. Я очень мало чем могу помочь своим сотрудникам. Той же Люсе. Что я могу ей посоветовать, как сохранить ее скудные капиталы? Купить доллары? Это все еще статья. Купить золото? Золото под ювелирной мафией. Да и не так велики ее сбережения… Все устроено так, что, не нарушая закон, наша Люся может только медленно нищать, честно сберечь свое она не имеет возможности.

Мы с Матвеем и Серегой сидели в недавно открывшемся баре под названием «Барсук». Бар открыл бывший ответственный работник, который по долгу службы часто бывал за границей, где и посещал подобные места, так что все было сделано цивильно, а ассортимент напитков и вовсе поражал воображение. Но и цены, конечно, соответствовали.

Матвей сосредоточенно пил «Кока-колу», а Серега рассказывал.

— Короче, появились они где-то полгода назад. Давид Абхазец их пригласил. Слышали про Давида?

— Не только слышал, но и дело имел, — сказал Матвей.

Лично про этого великого деятеля слышал впервые и вопросительно посмотрел на Матвея.

— Какой-то деловой из Абхазии, — сказал он. — В восемьдесят девятом оттуда уехал. Прикиньте, интуиция у человека⁈ Работал на автобазе вроде бы снабженцем. Через полгода — замдиректора! Еще через полгода — директор!

— Потрясающий карьерный рост, — согласился я. — А чеченцы каким боком к этому всему?

— Сейчас дойдем, — ответил Матвей. — В прошлом году они сделали кооператив и все имущество автобазы туда слили, в аренду типа. А там двадцать новеньких фур «Вольво», не считая остального!

— Нормально, — кивнул я. — Чувствуется масштаб!

— Сейчас это частное предприятие «Кавказ», перевозками занимается, — продолжил рассказывать Матвей, — но там не только перевозки, несколько магазинов у них в центре, еще вино разливают где-то на «Шанхае»… Из Грузии везут, а здесь разливают и торгуют. Только сейчас перевозки — это опасная тема. — Матвей усмехнулся. — По дорогам разбойников полно, фуры грабят, без охраны никак. Сначала этот Давид к нам обратился, чтобы пацаны грузы его охраняли. Месяца три, наверное, работали…

— Платил нормально? — спросил я.

— Нормально, — подтвердил Матвей. — Но потом от наших услуг отказался.

— Вот потому и отказался, — сказал Серега, — что чеченцев привлек! Они теперь его грузы охраняют и все остальное тоже.

— Понятно, — сказал я. — Только непонятно вот что — чеченцы с ведома этого Давида бурную деятельность развели? Или это их личная инициатива?

— Похрен, — сказал Матвей свирепо. — Если он их подтянул, то он и в ответе. Вот и пусть отвечает.

— Чего делать будем? — спросил я.

Матвей начал вполголоса рассказывать…

В тот же день у меня был тяжелый разговор с Николаем Николаевичем и прокурором Леней. Доблестным правоохранителям совершенно не нужен был шум.

— Бабки любят тишину, — внушал мне Николай Николаевич, опустошив полстакана коньяка. — А большие бабки, любят мертвую тишину, Алексей! Чтобы как на кладбище! Чтобы слышно, как лист на землю падает! А ты чего