Ополченцы - Алексей Дягилев

но для этого приходится вращать башню. Это хорошо, что танк стоит на месте, на ходу бы я вообще хрен что увидел с непривычки, да и с привычки, скорее всего тоже. Всё-таки непонятную возню на опушке рощи я заметил, так что открываем огонь из спаренного пулемёта и, проредив кусты и деревья, а заодно и «вознюков», немного приоткрываю верхний люк, чтобы проветрить помещение, а заодно и прислушаться, что творится на белом свете.

Застрочил эмгач Малыша, поэтому поворачиваю башню вправо, и смотрю, что там происходит. В лесу за речкой также сосредотачивался противник, поэтому два магазина выпускаем в ту сторону, не давая фрицам спокойно начать атаку. Снаряды пока бережём для других целей, а то мало ли что, вдруг танк, или бронетранспортёр, или пароход, а то река рядом, всякое может случиться. Но на этот раз немцы к нам не полезли, они только вели редкий огонь в нашу сторону, постреливая из карабинов, и выпуская несколько очередей, причём пулемётчики сразу меняли позицию. Израсходовав впустую несколько дисков, я бросил это бесполезное занятие — игру в кошки-мышки с немецкими пулемётчиками. Аккумуляторы в танке были посажены, а крутить тяжёлую башню вручную туда и обратно, было практически бесполезно. Пока я наводил орудие со спаренным пулемётом в цель, гансы уже заканчивали стрелять и меняли позицию. Проще с этим делом было у Малыша, но один раз попробовав, вступить в дуэль с пулемётчиком, он огрёб таких звиздюлей, что еле унёс ноги, хорошо хоть догадался стрелять с запасной позиции. Немцы повели себя не по джентельменски, засыпав в ответ опушку «морковками» и снарядами трёхдюймовок. И хоть я и подловил один ротный миномёт, истратив на него фугас, но счёт в результате оказался не в нашу пользу.

Когда фрицы прекратили артобстрел, и стали редко стрелять сериями по нескольку снарядов, я поначалу даже обрадовался, но оказалось что зря. После доклада Емели, а потом и дяди Фёдора о потерях, я пришёл в громкий ужас. Поэтому от души выматерившись на свою тупорылость, приказал, всю оставшуюся в живых пешмергу, отвести с западной опушки, на восточную. Оказалось, что за полчаса этого огневого противостояния, мы потеряли троих, из них ранило только одного. Бойцы увлекались, азартно перестреливаясь с фрицами, прямо из своих стрелковых ячеек, а корректировщики их засекали, накрывая в ответ артиллерийским или миномётным огнём. Кому-то везло, и после обстрела он оставался жив, а кому-то и нет. Так что на фланги наблюдателями пошли старые кадры, а все остальные составляли резерв, и должны были занять окопы по сигналу белой ракеты. В отместку, уже не обращая внимания на расход боеприпасов, сначала обрабатываю из пулемёта рощу и, выпустив один осколочный, переключаюсь на опушку леса справа, прореживая её короткими очередями.

Нам пока везло, основная атака опять велась по нашим основным силам, но они всё-таки отбились, и теперь фрицы навалились уже на нас, причём как пехотой, так и танками, так что весь бой я помню урывками. Сначала по танку лупят осколочно-фугасными, уже не понять из чего… Видимости почти никакой, в ушах стоит сплошной звон… Под прикрытием артогня, немецкие танки и пехота подбираются довольно близко, так что стреляю по силуэтам, уже не разбирая тип снаряда… Что я, что Витька, оглохли, башню заклинило, все прицелы разбило, моё лицо всё саднит, от отскочившей окалины, корма танка чадно дымит чёрным дымом… Последнее, что я помню, это как мы наводим орудие через ствол, и стреляем в четвёрку, дошедшую до середины реки…

Глава 10

Мелкие пакости или диверсантами не рождаются

Очнулся я уже в сумерках, где-то в лесу. Голова кружилась и трещала как с перепою, во рту было сухо и погано, всё тело ломило. С трудом утвердившись на пятой точке, я прислонился спиной к ближайшему дереву и приготовился, «дать дуба». Спас меня дядя Фёдор, протянув флягу с водой. После нескольких глотков, мне стало ещё хуже и выпитая вода запросилась обратно, причём тем же путём. Успеваю отвернуть морду лица в сторону, чтобы не обгадить форму, и делаю бе-е. После того как я напугал окружающую среду, мне полегчало, поэтому встаю и, умывшись в ближайшей луже, и прополоскав рот из той же фляжки, уже спокойно пью. Закончив с гигиеническими процедурами, оглядываю своё оставшееся воинство.

Да, не густо, вместе со мной — четыре танкиста, правда, без собаки.

— Что с танком? И где мы? — спрашиваю я у «Гуслика», он же Витёк.

— Танк загорелся, мы выстрелили в последний раз, а потом вылезли через люк мехвода, и ты потерял сознание, сюда мы тебя уже вместе с Федей тащили, а позже и Емеля нас нашёл.

— Фёдор, что с молодёжью?

— Все там остались. — Проглотив комок и мотнув головой куда-то в сторону, отвечает он.

— Немцы где?

— Были за речкой, сейчас не знаю.

— Танк вы прямо на переправе подбили, гусеницу он размотал, и его развернуло. А когда фрицы через люки полезли, тут я их и поджарил из пулемёта, а потом пехоту на том берегу приголубил. — Вставляет свои пять копеек Малыш. — Правда, пулемёт того, не сберёг. — Тут же сокрушается он.

Собрав воедино все отрывочные сведения, я смог восстановить картину боя почти полностью. Сначала по нам стреляли пушки, причём весь свой огонь они сосредоточили по тридцатьчетвёрке, потом, видимо заняв удобную позицию, к ним присоединился и Pz-IV, который бил уже прямой наводкой. Но так как стрелял он с расстояния превышающего полкилометра, то и нашу броню пробить не мог. Да и разрывы фугасов мешали как нам, так и немцам. Хуже стало, когда в атаку пошли немецкие «чехи», и хоть броню они нам пробить не могли, но под градом тридцатисемимиллиметровых бронебойных снарядов, нам было «весело». Мы тоже не сидели без дела, и как сказал Федя, пару танков уконтрапупили. Но скоро количество перешло в качество, и башню нам заклинили, да и прицелы расколотили, хорошо, что орудие было направлено на брод, да и вертикальная наводка ещё работала. Дядя Фёдор аккуратно отстреливал экипажи подбитых танков, а потом, так и не дождавшись сигнала, вернулось на позиции наше пехотное прикрытие, и для гансов нашлись новые цели. Зря я бойцов «пешмергой» обозвал, в буквальном переводе, — «идущие на смерть», может, не всплыви у меня в памяти это слово, кто-нибудь из них бы да выжил, хотя вряд ли. Когда после очередного попадания, Т-34 зачадил, фрицы совсем обнаглели, и их «четвёрка»