Колыбель молчания - Алексей Кирсанов

Джекс застыл, лом все еще занесен для броска. Его ярость, только что кипевшая, схлопнулась, оставив ледяную, оглушающую пустоту. Он смотрел на то место, где исчез Джулиан. На гладкую, пульсирующую поверхность, уже не отличимую от остальной массы. Ни крови. Ни крика. Ни борьбы. Просто… исчезновение. Как капля воды в океане. Абсолютная, безразличная эффективность Колыбели. Его друг, последний голос разума, последний врач, просто… перестал существовать. Стал топливом. Исчез.

В его голове, уже затуманенной ритмом и яростью, что-то оборвалось. Не горе. Не печаль. Отрезвление. Холодное, жестокое понимание: вот их общая участь. Вот что ждет его. Вот что ждет всех. Сырье. Без имени. Без памяти. Без смысла. Джулиан купил ему не жизнь. Он купил ему шанс на смысл. Последний шанс.

Замешательство стада длилось секунды. Щупальца, втянувшие Джулиана, исчезли обратно в массу, их «внимание» рассеялось. Те, что пытались окружить Джекса ранее, замерли или медленно втягивались обратно в пульсирующую ткань. Стадо, лишившись явной цели (Джулиан исчез, Джекс стоял неподвижно), начало терять фокус. Некоторые поворачивались обратно к основному потоку, идущему к краю для слияния. Другие просто замирали, их головы начинали покачиваться в ритме гула. Дисциплина рухнула. Хаос, пусть кратковременный, воцарился в защитном механизме Колыбели.

Лео Коста, забытый в аду боя, лежал на скользком склоне метрах в пятнадцати выше. Он был тяжело ранен – пуля задела бедро при перестрелке еще на «Заре», гноящаяся рана разошлась во время бега. Кровь сочилась сквозь самодельную повязку, смешиваясь со светящейся слизью. Боль была адской, но его разум, балансирующий на грани стадии 3, воспринимал ее как далекий гул, сливающийся с гулом Колыбели. Он видел падение Джулиана. Видел, как его поглотила светящаяся масса. И в его затуманенном сознании, где уже почти не осталось личности, лишь примитивная ярость и смутная цель («Центр… Убрать…"), вспыхнул последний, ясный импульс.

«Джекс!» – его голос был хриплым, слабым, но прорезал гул. Он не кричал имя. Он тыкал окровавленным пальцем вниз, к основанию корня, к тому месту, куда Джекс швырнул первую шашку. «Заряд! Еще! БУМ!» Это был не совет. Это был приказ умирающего командира последнему солдату.

Голос Лео, как удар хлыста, вернул Джекса к реальности. Пустота сменилась ледяной концентрацией. Он оглянулся. Замешательство стада. Рассеянность щупалец. Основание гигантского корня – его цель – было открыто! Окно, купленное кровью Джулиана, было узким, но реальным.

«Джули… спасибо…» – прошептал он, не чувствуя губ. Благодарность была не к человеку, а к его жертве. К акту, создавшему шанс.

Он действовал с нечеловеческой скоростью и решимостью, на которые был способен только на грани полного безумия и отчаяния. Как автомат, запрограммированный на одно действие.

Он не стал пробиваться сквозь растерявшееся стадо. Он рванул вбок, прочь от них, вдоль основания гигантского корня, по краю пульсирующей массы. Его ноги скользили по горячей, липкой слизи, но он держался.

Его руки, толстые и сильные, работали автоматически. Он срывал с пояса компактные, но мощные шашки пластита. Одну – он вогнал глубоко в трещину в месте соединения корня и массы, рядом с первой шашкой. Вторую – швырнул в разлом на самой массе, где светился особенно яркий, почти белый узел энергии. Третью – засунул под нависающий пласт упругой ткани, похожей на гигантский лоскут кожи.

Его пальцы, дрожащие, но точные, выставляли таймеры на каждой шашке. Не синхронно. С разницей в секунды. «Каскад…» – бормотал он, его инженерная интуиция пробивалась сквозь туман. «Разрушение… волной…» Последний заряд он не стал ставить на таймер. Он прикрепил к нему бикфордов шнур, конец которого поджег зажигалкой. Длинный, медленно тлеющий шнур – последняя надежда на отход.

Рюкзак! Он сорвал его с плеч, чувствуя облегчение от тяжести. В нем оставалась большая часть тротиловых брикетов – запас Лео, который биолог не смог нести. Джекс не стал возиться. Он просто швырнул весь рюкзак в самую глубокую трещину у основания корня, туда, где пульсация была особенно мощной. «Бум… большой бум…»

Работа заняла считанные секунды. Щупальца начали приходить в движение, чувствуя вторжение в святая святых. Стадо, оправившись от замешательства, снова начало смыкаться, его пустые глаза нашли цель. Но было поздно.

Джекс дернул за тлеющий шнур, убедившись, что он закреплен. Первый таймер отсчитывал последние мгновения. «Лео! Держись! Идем!» – заорал он, бросаясь обратно по склону, к месту, где лежал биолог. Он не бежал – он карабкался, скользил, падал на колени в слизь.

Над ним взметнулись щупальца, разъяренные его наглым вторжением и разрушением. Они били, как хлысты, рассекая воздух со свистом. Один – хлестнул по его спине, разорвав комбинезон и оставив кроваво-светящуюся полосу. Джекс взревел от боли, но не остановился. Другой – вонзился в скалу в сантиметре от его головы.

Стадо тоже пришло в движение. Зараженные, ближайшие к нему, с немой решимостью бросились наперерез, их сжатые кулаки были подняты. Джекс, не раздумывая, швырнул в них последнюю оставшуюся у него оглушающую гранату. Не для убийства. Для помехи.

БА-БАХ!

Ослепительная вспышка и оглушительный хлопок, многократно усиленный акустикой чаши, на мгновение парализовали ближайших зараженных и дезориентировали щупальца. Джекс, воспользовавшись секундной передышкой, дополз до Лео.

«Встать! Надо… бежать!» – он схватил биолога под мышки, пытаясь поднять. Лео стонал, его лицо было пепельно-серым, глаза мутными. Он попытался встать на раненую ногу и закричал от боли. «Не могу… нога… Джекс… иди…» – его голос был слабым, речь сбивчивой, но в глазах мелькнула последняя искра ясности – понимание, что он обуза.

Щупальца оправились от гранаты. Они снова устремились к ним, змеясь по скале. Стадо, оглушенное, но не остановленное, снова двигалось в их сторону. Ритм гула стал яростным, нетерпеливым.

Джекс посмотрел на Лео, потом на тлеющий шнур, ведущий к одному из зарядов. Первый таймер должен был сработать с минуты на минуту. Он видел пустоту, возвращающуюся в глаза Лео. Видел кровь, заливавшую его ногу. Нести его не было шанса. Ни времени, ни сил.

«Прости, брат…» – прохрипел Джекс. В его голосе не было сожаления. Была лишь голая, страшная необходимость. Он резко толкнул Лео в небольшую нишу под нависающей скалой, относительно защищенную от прямых ударов сверху. «Жди! Не вылезай!»

Затем он развернулся и побежал. Не к Лео. Вверх по склону. Прочь от основания корня. Прочь от щупалец и стада. Он бежал, как одержимый, спотыкаясь, падая, поднимаясь, чувствуя, как горячая слизь и кровь заливают спину. За ним, как тени ада, устремились щупальца и десятки зараженных. Они не кричали. Они просто преследовали с немой, неумолимой решимостью.

Он оглянулся лишь раз. Увидел Лео, прижавшегося к скале в своей нише, его глаза смотрели в пустоту, губы шевелились, повторяя бессмысленный ритм. Увидел щупальца, скользящие по камню к нише. Увидел зараженных, приближающихся к ней. И увидел тлеющий шнур, добравшийся почти до заряда. И первый таймер, который должен был…

БУУУУМ!

Первый заряд у основания корня рванул. Огненный шар, неестественно яркий в море биолюминесценции, поглотил место, где только что стоял Джекс. Ударная волна ударила ему в спину, швырнув вперед. Каскад начался. Шанс, купленный кровью Джулиана, использован. Цена заплачена. Теперь оставалось только бежать и надеяться, что взрыв сделает то, что не смогли они – нанесет рану Колыбели. Или хотя бы станет их последним, яростным «нет» перед поглощением.

Глава 30: Заложенный заряд

Рев Джулиана еще звенел в оглушенных ушах Джекса, смешиваясь с всепоглощающим грохотом Колыбели. Его друг исчез. Растворенный. Поглощенный. Эта мысль – не печаль, а ледяная точка ярости – зажглась в центре сознания Джекса, пробивая туман ритма и боли. Он купил нам время. Кровью. Плотью. Своим «я». Нельзя терять ни секунды.

Щупальца, втянувшие Джулиана, исчезли, но их сородичи уже выстреливали из пульсирующей массы, как разъяренные змеи. Стадо