Слуга Государев 2. Наставник - Денис Старый

— Отставить сало! Десятник Фёдор, ты також идёшь со мной! — решил я взять ситуацию в свои руки.

Да и проверить нужно, насколько моя власть над стрельцами сильна.

Нехотя, а кто-то и зло зыркая на своего сотника, выбранные мной десятки взяли пищали и построились в колонну по два. Подчинились. Видимо, всё-таки определённую славу и авторитет я для себя заработал.

Я не спешил уже потому, что больше выстрелов со стороны Тайницких ворот не было слышно. А вот что было видно — так это с десяток лодок, которые переплывали Москву-реку. И даже один плот, на котором расположились сразу человек пятнадцать. И они с разных сторон удерживали большую пушку.

Так что, когда я подошёл к дозору у Тайницких ворот, даже ничего не спрашивал. И без того было понятно, что один из отрядов стрельцов, численностью более ста человек, прорывается в нашу сторону.

Штурм? Нет. Вовсе наоборот. Это, можно сказать, дезертиры, те стрельцы, что решили встать на нашу сторону. И правильно сделали, что решили прорываться к воротам у реки.

Мне уже доложили, что некоторые отряды, а вернее сказать, пёстрые компании стрельцов пробовали подходить к кремлёвским стенам и даже успевали что-то выкрикнуть, мол — заберите нас, не вольны более бунтовать. Вот только среди бунтовщиков уже появились организованные отряды, в том числе и карательные.

Так что и выходило, что лишь однажды, в одном из первых случаев, удалось опередить бунтовщиков и впустить на территорию Кремля осознавших, за какими стенами живёт правда.

А теперь так и вовсе я отдал приказ, чтобы не рисковали и ни при каких обстоятельствах не открывали ворота. Удивлён, почему наши противники ещё не попытались прошмыгнуть на территорию крепости под видом «повинившихся».

Наверное, в их рядах не нашлось с полсотни отчаянных рубак, которые ценой своей жизни попытались бы удержать ворота для прибытия основных мятежников. Если бы мне нужно было взять Кремль, я бы поступил именно таким образом.

Не сразу рассмотрел я среди тех стрельцов, которые перебирались через реку при помощи плота, Гору. И это очень странно. Ведь такой гигант прежде всего должен быть виден. Он словно могучий орк стоял рядом с большой пушкой на плоту, а вокруг него копошились будто бы хоббиты.

А что, труды английского профессора я уважаю, хоть до изучения фантастических языков и не дошёл.

Казалось, что Гора один удерживает осадную пушку. Но…

— Нет! Нет! — закричали стрельцы на кремлёвской стене.

— Найн! Найн! — тут же протестные возгласы подхватили наёмники, которые пришли на звуки выстрелов с других участков обороны.

Вот он уже — берег. Остаётся метра три, и пушка начинает крениться. А вместе с ней и плот. Гора, а было видно, что он среди них не только самый громадный, но и за старшего, начинает раздавать приказания. Большинство стрельцов теперь пытается перебраться на противоположный конец плота, чтобы своим весом удержать пушку. Сам гигант держит за верёвку осадное орудие, а с ним остаются всего лишь несколько человек.

— Да нет же… — с сожалением проговорил я, когда пушка всё-таки победила людей, покатилась и перевернула плот.

Кого-то из того отряда накрыло большим плотом. И мне жалеть хотелосьдаже не о том, что жалко потерять пушку. Я сожалел о другом…

— Стоять в рост! Мелко тама! — послышались возгласы стрельцов на стене.

Всех захлестнуло это театральное представление.

— Ха-ха-ха! — сперва заржали те десятки, что хмуро плелись за мной.

А потом смеялись уже и многие. И вправду, смотрелось потешно: стрелецкий десятник, которого я прозвал Горою, держал за вороты двоих стрельцов. Те висели, словно шкодливые котята, которых держат за шкирку. Кому было и мелко, например, самому Горе, а кто и под воду ушёл. И теперь те, кто мог стоять, хоть и по шею в воде, пытались протащить вперёд других своих товарищей, чтобы те имели возможность коснуться дна.

— Тыщ! Бах! — раздались выстрелы на другом берегу реки.

Стреляли по тем стрельцам, что частью уже стояли у Тайницких ворот и ждали, когда же откроют.

Открыть ли? Ведь может случиться всякое. Да, мне импонировал Гора. Ещё тогда, ночью, когда с ним разговаривал Прохор, слова о службе и долге от огромного стрельца не могли не понравиться.

Но… а вдруг всё же это вражеская уловка? Сейчас мы, неподготовленные, откроем ворота, туда влетят бунтовщики — и начнётся бойня.

Я стал раздавать приказы. Прежде всего обратился к немцам на их же родном языке:

— Стреляйте по врагу на другом берегу реки! Задача — спугнуть!

А потом посыпались приказы и к православным. Стрельцы спешно спускались по лестницам вниз, быстро изготавливаясь открыть огонь.

— Открыть ворота! — приказал я, не дожидаясь, пока будет выставлена и третья линия из стрелков.

Сам уже тоже был внизу, стоял впереди с обнажённой шпагой. В другой руке держал пистолет. Если только увижу хоть малейшую агрессию и провокацию, то буду действовать. Но как же хотелось, чтобы у меня в союзниках был Гора!

Может быть, это сказывается тоскапо одному из моих товарищей, который свою голову сложил в Африке? Капитан с позывным Волот размерами был похож на Гору. И я так и стремился увидеть в современном стрельце того, героически погибшего русского воина из будущего.

— Бах-бах-тыщ! — прогремели выстрелы с крепостной стены.

Стреляли и пищали, и фузеи, даже пистолетные выстрелы можно было различить. Немецкие наёмники правильно поняли задачу. Часть пуль перелетит через реку и, возможно, даже просвистит рядом с каким-нибудь бунтовщиком. Но главное, что наши враги уже не будут действовать так слаженно и нагло, чувствовать безнаказанность.

Ворота открылись. Первыми вбежали стрельцы из одной из причаливших лодок. Они рванули в проход…

— Стоять! Ружьё сложить! — приказывал я.

Взбудораженные стрельцы, которые, видимо, не без труда добрались до нас, с обиженными выражениями лиц начали складывать оружие на брусчатку. Забегали другие — моего приказа больше не нужно было, они видели пример в своих товарищах.

— Как воров привечаете нас! — взревел грозный голос.

Словно матёрый медведь, пробиравшийся через толпу маленьких медвежат, вперёд выходил Гора.

— Поздорову ли, десятник? — спросил я, не спеша приближаясь к гиганту.

Он нахмурил брови, чуть вжал голову в плечи, силясь во мне увидеть или рассмотреть кого-то или что-то.

— Признал? — усмехнулся я.

— Так той же ночью… Так ты ж… энто… также решил стать под руку кровавого полковника?