Салага - Василиса Мельницкая

— Я хочу провести ритуал отказа от клятвы на крови, — произнесла я.

— Мне это не нужно! — Сава вспыхнул, подался вперед. — Не хочу ничего менять!

— Мне нужно, — вздохнула я. — Я верю тебе и без клятвы.

— Хорошо, скажу иначе. — Его взгляд стал цепким, колючим. — Я прошу тебя оставить все, как есть. Пожалуйста.

— Почему?

— Разреши… не объяснять.

Разрешить? Будто я могу настаивать.

— Ты из меня веревки вьешь, — пожаловалась я, забираясь под одеяло.

— Я? Из тебя? — Сава рассмеялся.

Я щелкнула выключателем, в комнате опять стало темно.

«Яра, ты справишься. Ты же знала, что это всего лишь шанс. Когда-то ты отказалась от любви, теперь очередь Савы. Это нормально», — твердила я про себя.

Между прочим, сон по ощущениям не отличить от блока. И почему я сразу об этом не подумала! Постепенно, сглаживая ощущения, не забывая о ровном дыхании…

Притворяясь спящей, я не заметила, как уснула. А проснулась на рассвете, с криком, перепугав Саву и Карамельку. И инстинктивно прижалась к Саве.

— Яра, что? Кошмар приснился? — спрашивал он, баюкая меня в объятиях.

— Да…

Кошмар, в котором меня вновь приговорили к смертной казни. Только подробности Саве знать ни к чему.

— Принести воды?

— Нет. — Я отстранилась, взглянула на часы. — Я на пробежку. А потом поеду на кладбище. Хорошо бы уже сегодня уехать из Москвы.

— Я с тобой.

— На пробежку? Давай. — Я встала и дернула штору, впуская в комнату свет.

— Ты никуда не поедешь одна, — нахмурился Сава.

— Не поеду, — согласилась я. — Но и всей компанией — тоже не дело. Мне и с Матвеем надо поговорить. Скорее, ему со мной, но при Лене он не будет. Кстати, я так и не придумала, как объяснить ему поездку под Калугу.

За окном шумели деревья, и щебетали птицы. Вдалеке поблескивала гладь пруда. Я с удовольствием пробежалась бы по знакомым местам, но…

— Доверься мне.

Я не заметила, как Сава подошел. И вздрогнула, когда он обнял меня сзади, прижимая спиной к груди.

— Яра… — Его дыхание обожгло ухо. — Ничего не изменилось. Я люблю тебя. И я еще не потерял надежду. Ты будешь моей, но только тогда, когда я буду уверен, что смогу быть твоим. Только твоим, понимаешь?

Очень хотелось послать Саву ко всем чертям с его глупым благородством. Но я подавила вздох и прошептала:

— Я все понимаю.

И сбежала в ванную комнату, переодеваться в парня.

Глава 21

Матвей не спал, поэтому слышал, как щелкнул замок на двери в ванной комнате, как полилась вода, как кто-то сбежал по лестнице. Он угадал, спустилась Яра.

— Утро доброе, — хмуро буркнул Матвею Сава, на ходу натягивая ветровку.

Матвею стало стыдно, потому что плохому настроению друга он обрадовался. Не был бы Сава таким мрачным, если бы ночью у них с Ярой…

Матвей едва успел поймать брошенную в него вазу. Сава попросту схватил то, что оказалось под рукой, и метнул, определенно выражая свое отношение к чувствам Матвея.

— Позлорадствуй еще, — процедил Сава.

— Как же с вами, эсперами, трудно, — нарочито театрально вздохнул Матвей и аккуратно поставил вазу на место.

— Может, с нами на пробежку? — предложил Сава вполне миролюбиво.

Удивляться скорости, с которой у друга менялось настроение, Матвей давно перестал. Он отрицательно качнул головой, взглядом указывая на дверь комнаты, где спал Леня. Не хотелось оставлять его одного в квартире.

Дверь открылась, будто Леня ждал своего выхода. На нем была спортивная форма, в руках он держал кроссовки.

— Да вы издеваетесь! — воскликнула Яра, едва поняла, что на утреннюю пробежку собрались все.

— Тебе жалко, что ли? — хмыкнул Леня. — Улица общая, а за здоровьем не только ты следишь.

И не нужно быть эспером, чтобы сообразить — и Яра не в духе.

«Вот и хорошо, вот и отлично!» — молча радовался Матвей, нарезая круги вокруг пруда. Он давно уже смирился с тем, что Яра выбрала не его, и против Савы ничего не имел, но отчего-то его корежило от одной мысли о том, что кто-то домогается Яры. К счастью, случалось это нечасто.

Побегали, размялись, разогнали кровь — и шумной толпой ввалились в квартиру. После душа Матвей отправился готовить завтрак. То есть, накрывать на стол. Еще вчера он обнаружил в холодильнике запасы еды: сырники, блины с начинкой, творожную запеканку, кастрюлю с рисовой кашей и сухофруктами, порезанное тонкими ломтиками мясо, буженину, сыры… Все, что ему оставалось — разогреть и разложить по тарелкам то, что можно съесть на завтрак.

— Помочь? — спросила Яра, появляясь на кухне.

— Да я уже все. Садись. Кофе или чай?

— Кофе. И что-нибудь для Карамельки, — ответила она.

Химеру Яра держала на руках. Матвей поставил перед ними корзинку с выпечкой и отошел к кофемашине.

— Я после завтрака сразу поеду, — сказала Яра. — Ты со мной?

— Хотелось бы, — отозвался Матвей. — Честно говоря, я был уверен, что ты захочешь ехать одна.

— Кто ж отпустит, — вздохнула Яра.

Он согласно кивнул. Кухня наполнилась кофейным ароматом. Чуть позже спустился Сава, следом — Леня.

К бутербродам Матвей порезал огурцы и помидоры, но все наелись кашей и творогом, и к овощам не притронулись. Только Леня подцепил с тарелки четвертинку помидора, посыпал ее сахаром и с удовольствием съел.

— Вкусно? — сдавленно поинтересовалась Яра.

Матвей, как и она, с трудом представлял, как такое можно есть.

— Очень, — ответил Леня. И рассмеялся. — Чего уставились? Это же ягода, а там, где я жил, все ягоды едят с сахаром. — Он съел еще одну четвертинку помидора и добавил: — Справедливости ради, не только ягоды.

— А что еще? — заинтересовалась Яра.

— Да все подряд. Сладкая фасолевая паста, например. Огурцы в банках. Рыба к пиву.

— Фу… — Яра сморщила нос.

— Ко всему привыкаешь, — философски заметил Леня.

— А ты сколько лет там прожил, что успел полюбить соленое, а потом привыкнуть к сладкому? — поинтересовался Сава.

— Больше десяти, — ответил Леня спокойно. — Но я при