Барон фон дер Зайцев – 2 - Андрей Готлибович Шопперт

class="p1">Так-то Иван Фёдорович человек совсем не толерантный, он из жестокого двадцать первого века сюда попал. Фильмов, где избивают народ, чтобы чего-то добиться американских, да и русских, насмотрелся. Но эта такая — чужая, что ли, жестокость. А тут собственную мачеху до такого состояния довели. «Королева бензоколонки» краше выглядела, когда на работу устраиваться приехала. Решил, увидев мачеху, Иоганн, что нужно отомстить аббатисе. Ну, типа русские своих не бросают, и русские всегда приходят за своим. Вот сейчас, пытаясь закутаться в хук, лежа на качающейся и трясущейся телеге, скрипящей всеми четырьмя колесами одновременно, Иоганн и пытался мстю страшную придумать. Даже почти придумал. И вот толерантность остаточная мешала, человеколюбие ещё, заставляли и так, и эдак план ворочать в голове, и сам при этом ворочался, а хук с него сползал. Погода лучше за пределами Риги не стала. Ветер сырой и холодный с моря, и температура в районе нуля. А ведь завтра Покров. Или нет? С этими Юлианскими и Григорианскими календарями запутаешься. Но сегодня точно тринадцатое октября. А Покров, кажется, четырнадцатого. Или это опять не по тому календарю?

Блин! А ведь преподобный Мартин точно должен знать. Ему за это деньги платят.

План мести выработался такой. Почти выработался. Нужно просто оценить возможности по его претворению в жизнь. А то, как в «Кавказской пленнице» получится. «Имею желание купить дом, но не имею возможности. Имею возможность купить козу, но не имею желания». Требует аббатиса прислать ей ласт пшеницы. Ласт — это тонна триста где-то. То есть, нужно гнать две телеги, загруженные мешками по самое не балуйся, и запрягать не кляч, а таких коняг, как мощная кобыла Сонька из племенных дестриэ. Ну или, если кляч, то три телеги. Так вот, нужно не зерно отправить, а, как правильно пояснил Остап Бендер, гораздо более ценный мех. Нужно, раз у них мельницы нет в баронстве, засадить всех тёток за жернова ручные и обязать намолоть для монастыря где-то пуд муки. Сто человек по пуду и получится требуемое количество. Зачем? Вот, в этом и вся зловещность плана. Перед тем, как из зёрен муку молоть, надо эти зёрна найти. Действие элементарное. Берётся мешок зерна, высыпается порциями на стол и перебирается. Пацаны с девчонками сидят и цепкими своими пальчиками тоненькими перебирают. И выбирают они зёрна, поражённые спорыньёй. Иоганн уже проверил и убедился, что для всех в замке Лукерья готовит свой хлеб и пирожки из зерна со спорыньёй. Готовила. Теперь перебирают. И убедился и в прочитанном в книгах про попаданцев, что рожь гораздо сильнее поражается спорыньёй, чем пшеница. Покопался в мешках ржи, ячменя и пшеницы. В пшенице чёрных больших зёрен, заражённых спорыньёй, раза в три или даже в пять меньше, чем во ржи. В ячмене примерно столько же, сколько и в пшенице. То есть, утверждение авторов про попаданцев, что больше страдают от спорыньи крестьяне, чем баре, правда. Крестьяне в основном едят более дешёвый ржаной хлеб, а дорогой пшеничный едят богатые и, следовательно, спорыньи им достаётся меньше.

Так план в том, чтобы из всей пшеницы, что имеется в его баронстве, выбрать большие чёрная зёрна, размолотить их, превратить в муку, и эту муку отправить в монастырь. Пусть аббатиса и её окружение ест хлеб и пироги из такой муки. Несколько недель такой диеты гарантированно убьют старушку, в худшем случае, станет сумасшедшей. А имея в виду её жадность, делиться барской мукой с простыми монашками она не станет. И те получат спорыньи столько, сколько и всегда. Не смертельную дозу.

Минус был в этих размышлениях, и он чуть напрягал Ивана Фёдоровича. А что, если Преподобная мать Елизавета продаст муку барскую? Денежек захочется срубить. Пострадает совершенно непричастный человек. Купец богатый? Мастер какой-нибудь гильдии, который может себе позволить белый хлеб? Второй минус в том, а наберется ли у него больше тонны заражённых зёрен? Пшеницы, насколько он знал, выращивают в его баронстве не очень много. Там плохие урожаи. Озимая рожь даёт, по словам Отто, в два раза больше.

Ну, на хорошее дело не жалко. Купить всю пшеницу в баронстве фон Лаутенбергов. Там сейчас барей нет, все погибли. А тот, что жив пока, на войне. Так что им пироги не для кого печь. Продадут. А нет, так поменяться с ними, отдать перебранную. Нужно только залегендировать правильно, а зачем нужен такой финт ушами.

Событие тридцать шестое

«Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки её и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твое было ввержено в геенну» (Мф. 5:29–30).

Это Иоганну не святой отец проповедь прочитал, а управляющий баронством Отто Хольте. Парень, обдумывая свою мстю, дошёл до интересного вывода. Вот, прямо, да и криво тоже, интересного — интересного.

— Отто, а скажи мне, тупоголовому, почему у нас мельницы нет, чтобы муку молоть? Река есть. Ветры всё время с моря дуют. Почему мельницы нет? Её же не сложно построить. Опять же можно построить большую, или две, и молоть зерно для соседей, за деньги, разумеется, а то и покупать зерно в окрестных дорфах, баронствах, да в той же Риге, молоть и продавать муку. Стоп, а ещё река Аа течёт в сторону Риги. Можно ведь баржу построить или кораблик плоскодонный и возить муку туда, а зерно сюда на кораблике. Это в сто раз дешевле и быстрее, наверное, чем на телегах.

Управляющий, перекрестился и выдал вот этот кусок евангелия от Матфея. Или от Луки?

— А чего не так-то? Больше денег? Больше возможностей. Мост нормальный построим, каменный, постоялый двор. Большую художественную мастерскую.

— Остановись, Иоганн! Это бес опять в тебе пробудился! — не перестал креститься Хольте.

— Да, чего не так-то⁈ При чём тут стяжательство. Это чтобы люди лучше жили. Плуги всем железные купим. Урожайность повысится. Матильде большую лекарскую построим. Учениц ей наберём.

— Иоганн!!! — и Отто убежал от парня к костру.

Они остановились на ночлег в том самом месте, где бросили телегу с трупом Генриха и телегу с доспехами. Всё это вернули потом нагрянувшие туда новики во главе с Семёном. Когда сворачивали, то Семён скривился, отвечая на вопрос, а безопасно ли там ночевать.

— Безопасно-то, безопасно, но