"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

Мать заточила его смерть отдельно от его сущности. Спрятала в месте, о котором не ведал никто ни в одном из миров.

Смог ярился от недовольства. Он схватил Морану и заточил жену в пекельном мире, дабы наказать и чтобы детям было неповадно.

Другие боги, конечно, ничего не ведали. Семья Чернобога выглядела как любящая, дружная, но обособленная, что позволяло Смогу скрывать правду о своих злодеяниях.

Братья и сестры пытались противостоять отцу, и Гай предложил им свою помощь. И в конце концов, они освободили мать. Однако Морана любила Смога и, к удивлению детей, не собиралась его бросать. Она предпочла находиться рядом с мучителем – такие страстные чувства она испытывала к нему, столь сильно была зависима и боялась его потерять.

В тот день Смог предоставил отпрыскам выбор: те из его детей, кто хочет ими оставаться и далее – должны добровольно сдаться ему на исцеление, но, если кто-то не желает более считаться частью семьи – может уходить – и нечестивца не будут искать.

Отныне он – или она – станет для Смога никем, ведь его дети не могут быть недостойными отщепенцами.

Не ушла лишь Александра. Как и Морана, несмотря на все плохое, она не рискнула, не захотела покидать дом, не сумела расстаться с родителями. Позже Смог опять отправил ее в пекельную тюрьму и слепил из нее идеальную дочь.

Другие воспользовались шансом. Алексей обосновался в яви с Вольгой, желая держаться подальше от распрей семьи. Похожим образом поступил и Ян – переселился в мир людей, затерявшись, сбежав как можно дальше от властного, требовательного отца.

Валентина же пребывала в нави, боясь уйти навсегда, потому что хоть отец и даровал им свободу, то все равно может разгневаться из-за проживания в мире людей, которых он теперь не просто не жаловал, а презирал, после того как младший сын решил связать свою жизнь с человеком.

А Константин изменился: выглядел теперь как сама смерть, словно она везде следовала за ним, он отдалился от Алексея, Валентины и Яна – ему требовалось время, чтобы побыть одному.

Он создал себе семью из костомах, свою личную армию.

Так они и стали жить порознь. Яну изредка удавалось узнать новости о братьях и сестрах, с Алексеем он иногда встречался, ведь они оба покинули навь, но их общение, омраченное печальным прошлым, мешало сближению.

Возможно, видя друг друга, они лишний раз невольно вспоминали то, что произошло, что лучше было не ворошить.

Кое-какие редкие сведения Ян получал от Дианы, что жила на рубеже, и от Гая, который часто наведывался в явь.

Ян зарекся ступать на земли нави. Иногда его находил Велес, рассказывал, что Константин не в порядке, а равновесие его разума нарушено.

Велес охранял человеческих женщин от Константина, которых тот утаскивал в навь в надежде вернуть любимую, отыскать среди них. И Велес не давал ему сотворить что-то плохое, когда гаевки – слуги изгнанного бога – учуивали следы человека в нави.

Часто Велес приводил в чувство Константина и возвращал женщин обратно. Но, бывало, не успевал. И тогда они погибали в результате бессознательных действий того, кого называли Кощеем, а он терял контроль над разумом, не помнил себя, находясь во власти галлюцинаций о прошлом.

Та или иная женщина погибала, когда отрицала, что является его потерянной возлюбленной, когда не давала Константину услышать то, что он отчаянно жаждал услышать. А если при помощи хитрости жертвы сбегали от него, то попадали в руки к другим безжалостным навкам или умирали от холода и голода в пустынном недружелюбном чужом мире.

Велес присматривал за Константином по просьбе Яна; меньше за ним присматривала Валентина, самозабвенно занятая развлечениями, пытавшаяся раствориться в них и не оставлять ни одной минуты, чтобы вспоминать о прошлом.

– Несколько веков Ян прожил в отшельничестве, не видя родных. А потом встретил тебя, и история с волколаками привела вас обоих в навь, заставив его вернуться, – сказал в заключение Гай.

Он провел меня через бездну. Показал всю историю, наполненную страданиями и горем. И болью. И в ней была страшная смерть Алены, расщепление Константина и необъяснимый выбор Мораны, их матери, которая до последнего поддерживала отца.

Да, она спасла Костю, но пострадала сама, приняла сторону мучителя, однако продолжила его любить.

Такое не укладывалось в голове. Как и то, что никто, кроме Яна, не пожелал дать отпор Смогу. Никто не поддержал его в том, чтобы сражаться. И это разделило, раскололо семью на длительный срок. У всех накопились взаимные обиды.

Теперь мне были ясны отношения Яна и Валентины. Они попеременно покусывали друг друга: так мой дракон наказывал Валентину, поскольку она струсила, не объединившись с ним для будущих битв, а она костерила его за то, что он покинул ее и в итоге оставил одну.

Алексея они, конечно, не жаловали – ведь тот просто безмолвно отступил в решающий момент и всегда пытался устроить собственную жизнь, отдельную от них, никогда не протягивая руки помощи. Ну а Александра, подобно матери, испытывая бесконечную любовь к отцу, предала их, отдавшись в руки тирану, лишь бы считаться любимой дочерью.

А Константин имел все основания обижаться на них всех – шесть веков он находился в заточении, наедине с бесконечной печалью и тоской, с разбитым навсегда сердцем, с воспоминаниями о жестокой расправе с возлюбленной, но никто не помог ему, не решил найти его раньше, никому и в голову не пришло, что от него давно нет вестей.

Никто не искал его, чтобы увидеться.

Никто.

Александра же, угождая отцу, еще и врала, сообщая, что Константин живет в мире и согласии со своей любимой в нави.

* * *

Я очнулась в часовне. Посмотрела на Костю, и мои глаза были полны слез.

Мне было жаль Константина. Он стоял у стены, скрестив на груди руки, небрежно опираясь о поверхность плечом, держась незаметно и тихо. Голова была опущена, на окаменевшем лице застыла скорбь. Он ранен. Не физически, а морально. Навечно и очень тяжело. Я сочувствовала ему. Произошедшее бесповоротно изменило его.

И ему уже не стать прежним. Не знаю, было ли его сердце когда-то добрым, но оно точно способно на светлые и сильные чувства, хоть сейчас Константин явно не в порядке.

Но я верила, что когда-нибудь это изменится. Однако пока его состояние казалось неутешительным.

Теперь мне было все понятно. Про него. Невозмутимость и отрешенность присутствовали в нем не просто