"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

Мы с Яном осторожно обернулись. Пока никто не появился в поле зрения, но времени было в обрез. Кто-то направлялся сюда.

«Ты скажешь нам: ведь тогда у тебя будет шанс нанести твоей злобной любовнице Дивии удар, которого ты жаждешь. И это все, на что ты можешь рассчитывать в своем теперешнем положении», – произнесли наши губы.

Троян оскалился. Глаза сверкнули оттенком черноты, поглощающей свет внутри камеры.

«Я первый бог, созданный Тьмой», – враждебно и горделиво заявил он.

«Думаю, ты много раз говорил это Чернобогу, – произнесла язвительно Валентина, – но, увы, это тебе не помогло».

Шаги приближались. Некто уже вот-вот будет здесь.

Ян настойчиво смотрел на узника, выжидая до последнего, напирая на Трояна непреклонным взглядом.

«Жива, – выпалил Троян, выдохнув. И сдавшись. – Ее могут знать как Живу. Вы найдете ее в прави».

Под звучание его голоса меня выбросило из воспоминания.

* * *

Мы стоим посреди белого бескрайнего пространства. От бесконечной ночи, устроенной волками и богиней луны, не осталось и следа.

Здесь, у млечной реки, на пороге рая, законы их магии словно и не действовали. Тут не существовало ни рассветов, ни закатов. Покров колдовской дымки перебивал свет реальности.

В тумане мелькают силуэты моих спутников. В основном я вижу, как плотный матовый воздух пронзают – подобно прожекторам – лучи их драконьих глаз: ультрамариновые и рубиновые. Радужки Велеса и Гая мерцают ореховой карамелью.

На этот раз Велес не нес с собой шлюпку. Он притащил ее из ниоткуда, выволок из бесцветной пелены, скопившейся у берега, и коротким кивком подозвал меня. Как и в прошлый раз, мы плыли втроем, если не считать Кинли.

Остальные будут ожидать нас на берегу. Драконы не могли полететь за нами, ведь ирий не место для темных богов, верное, для такого количества темных богов.

Напоследок Гай спросил меня, не хочу ли я на некоторое время расстаться с Кинли. Но я отрицательно помотала головой. Велес приблизился к Яну, хлопья снега в каштаново-рыжих волосах изгнанного бога таяли, превращаясь в капельки воды.

– Ну что, приемный дракончик – пойдем, – просипел он. – Будем дальше разгребать бардак, который устроила твоя семейка.

Ян подался к лодке.

– Был бы у меня такой отец, как ты, подобного бы не случилось? – с выражением абсолютного спокойствия на лице вопросил Ян, устраиваясь в судне, подавая мне руку.

– Разве после всего, что я постоянно делаю для вас, я еще не заслужил звания твоего папаши? – буркнул изгнанный бог и, не дожидаясь реплики Яна, прибавил: – Будь я на месте вашего отца, не стал бы из-за своего высокомерия объявлять войну волкам на тысячи лет.

Держась за кисть Яна, я ступаю на борт шлюпки и присаживаюсь рядом, Кинли спрыгивает с моих коленей и располагается у ног, с противоположной стороны от дракона. Мы ожидаем лишь Велеса.

– Если бы Смог не объявил волколакам войну, они бы подчинили себе все миры, – поясняет Ян.

Велес ступает в лодку и парирует:

– Возможно, если бы драконы не пытались при любом удобном случае показать свое превосходство, волки бы не бесились.

Слышится тихий плеск воды – мы отплываем, оставляя позади братьев и сестер Яна, силуэты которых растворяются в белоснежном покрове.

– В смысле – не показывать своего превосходства? – негромко процедил Ян и передернул плечами в явном возмущении.

Велес ухмыльнулся и промолчал. Я знала, что причина войны была не в соперничестве двух кланов древних существ. Или не только в соперничестве.

Ян прав: волколаки родились из самых темных частиц вселенной, им нужна безраздельная власть. А драконы попросту распалили в них жажду.

Скользя взглядом по борту суденышка, разрезающего молочную непрозрачную гладь воды без помощи весел, двигающегося по велению воли Велеса, я замечаю скульптурную фигуру на носу лодки, но, сидя позади, не могу ее толком рассмотреть.

В то же время понимаю – это, конечно, не та же самая шлюпка, в которой мы в первый раз путешествовали в рай.

Нас окружает тишина. Ни я, ни Ян – не видим ни дна, ни русла млечной реки, ни ее поворотов, ни ее ширины и размеров, ни берегов.

– Что такое правь? – спрашиваю я, вспоминая, что именно так Троян описал место, где мы должны найти Живу. Евгению.

Ян молчит.

– Так называется часть вырая, где живут древние ирийские боги. Там жил и я. В прави расположен пустующий замок Дивии.

– Значит, я уже была там.

Велес кивнул.

* * *

Шлюпка медленно скользит по воде, поверхность которой не имеет отражения. Мои глаза немного режет с непривычки после нескольких дней ночной темноты. В этой стороне нави, на рубеже мира мертвых, мира неприкаянных душ и рая, снег не порошит с небес, и погода более не кажется зимней.

Я распахиваю меховой жилет и свешиваю руку за борт, желая коснуться разлитого молока, меня никто не останавливает, но я не довожу начатого до конца. Рядом с ладонью – прямо из реки – резко выныривает нечто черное, пугая меня, заставляя одернуть кисть.

Пряди мокрых волос колышутся в воде. Заблудившаяся русалка. Ее голова всплывает под тихий плеск, она смотрит на меня бездонными черными глазами, не имеющими белков, в них отчетливо читается желание полакомиться мной, сделать меня легкой жертвой, добычей, едой. Завороженная, привлеченная энергией человека, опьяненная, она не сразу замечает двух богов.

Велесу приходится грубо окликнуть русалку, и та, очнувшись, переводит на них взгляд – и мгновенно ныряет обратно в молочную гладь.

Безмолвие и тишина продолжают окружать нас. Мы с Яном не общаемся, почти не контактируем, он старается на меня не смотреть. Мы вообще слишком мало говорим с того момента, как узнали, что Морана, его мать, проникала в мой разум и показывала мне фрагменты их совместного прошлого. Не особо радужного, а порой – пугающего, беспощадного, жестокого.

Мы еще не обсуждали, не успели обсудить то, что поведали его мать и брат Гай – детали из многовековой жизни моего дракона, от которых он до последнего хотел меня оградить. Утаивал, возможно, все же решив уберечь. Продолжая пребывать в закрытости и отстраненности. И в какой-то степени, желая не представать передо мной в темном обличье, поворачиваться ко мне не самой светлой ипостасью, страшась обнажать душу со всеми ее изъянами и глубокими пропастями, в которых обитают неведомые чудовища из кошмаров.

Одним из которых, скорее всего, и считал себя Ян.

Я догадываюсь, допускаю, что Ян ощущает себя несколько неловко, поэтому по большей