"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

не ощущая в нем магического присутствия. Они хранят молчание и двигаются вдоль каменных светлых перил, которые открывают вид на величественный парковый ансамбль, окутанный ночью, и на море, омывающее каменистый берег вдалеке, за лесом.

Шагая за Велесом и Яном, спускаясь по переливающимся золотом ступеням к парку, я миную мраморные статуи и фонтаны с журчащей водой, покрытые тенями полуночи, отражающие свет звездных узоров. Ощущаю кожей дуновение легкого свежего бриза, приносимого сюда воздушными массами. Когти Кинельгана царапают по золоту под нашими ногами, иногда он взлетает и приземляется в широких вазах с цветами, с любопытством изучая новые яркие запахи и тихо фыркая и чихая от вдыхаемой пыльцы.

Подножие лестницы плавно переходит в вымощенную булыжником дорожку, приглашающую нас ступить в тень, отбрасываемую широкими ветвями лиственной растительности. Мы вчетвером блуждаем меж многочисленных фонтанов, огибаем облагороженное озеро, в котором я с удивлением замечаю неторопливо плавающих маленьких птиц. Выходим к той части ансамбля, где просторная площадка усажена низкими подстриженными кустами и уставлена скульптурами спящих ангелов, расположенных по контуру прямоугольного пруда. Он зарос водными лилиями: белыми и розовыми. А в центре, по щиколотку в воде, стоит женщина, спиной к нам – в платье из невесомой, насквозь просвечивающейся ткани. Полностью прозрачной. Когда она поворачивается, все, что прикрывает ее грудь – это пышные, янтарного цвета, вьющиеся волосы длиной до пояса.

Глава 10

Проигранная битва

– Более тысячи лет назад, в то утро, перед тем как умирал Троян, я была там и видела все воочию. Я догадывалась, что он мне неверен, и тайно следила за ним, как ревнивица. Я слышала, как он говорил Дивии обо мне, посмеявшись над ней и ее чувствами. Сказал, что давно любит меня, осквернил нашу любовь и мое имя, поведав этой женщине.

Мы внимали той, кого Троян называл Евгенией, а Велес – Живой, представив нам как покровительницу всех женщин и матерей. Голос ее высок и певуч, как щебет неведомой птицы.

– Но я не смогла просто так уйти от него. Я любила его. Но полагала, что и Дивия испытывала к нему сильные чувства, поскольку, невзирая на унижение, продолжила с ним встречаться. Но тогда я еще не знала, что ею двигала злоба от уязвленного самолюбия и жажда мести.

Пышные янтарные волосы богини раздувало теплым летним ветром. В пряди были вплетены золотые цепочки, голову украшала мерцающая корона-нимб из длинных лучиков.

Велес открыто смотрел на нее, глядя сквозь невесомую ткань наряда, без стыда и смущения рассматривая ее тело. Ян не опускал глаз ниже лика богини. Я стараясь не глазеть, одолеваемая смущением от ее наготы, и одновременно завороженно любуясь изящными чертами лица и украдкой – плавными изгибами ее фигуры.

Ян рассказал ей, что виделся с ее возлюбленным совсем недавно, когда находился в пекле, и имел удовольствие побеседовать с первым богом – Трояном.

Она с волнением спросила, как он, и Ян ответил, что в порядке настолько, насколько вообще возможно в аду.

– Дивия отомстила ему, – промолвила Жива. – Я застала его за изменой, именно в ту ночь стояла и издалека смотрела на их любовное ложе в ее замке, на вершине башни, под открытым звездным небом. До рассвета оставалось несколько часов – Троян должен был успеть вернуться домой до его наступления и укрыться от солнечных лучей, от мельчайших крупиц света в стенах нашего дома, за плотными шторами и ставнями, ведь от них он мог погибнуть, но вдруг красное солнце стало взыматься над горизонтом. Я не понимала, почему оно пожаловало так рано, но уже осознавала, что для Трояна это конец.

Когда он заметил огнистые мазки розовой краски на небосклоне, он лишь успел выкрикнуть, что Дивия – убийца. А та громко рассмеялась в ответ. Тут я все и поняла: он был так глуп, тщеславен и самоуверен, что поведал ей тайну о своей уязвимости перед солнцем и предположил, что она этим не воспользуется.

В ту ночь, в тот рассвет все и произошло – его жизнь и свобода оборвались. Прекратились и наши отношения. Троян нехорошо поступил и со мной, и с ней, но смерти не заслуживал. Дивия не имела права его убивать. Я же не успела рассказать, что мне известна правда о его предательстве, и не успела потребовать от него извинений. Вдобавок мысли о том, что я его потеряла, вероятно, на длительный срок, о том, что ему сейчас плохо, лишили меня доли ненависти к Трояну. Мы слишком долго были вместе, и я продолжала его любить, несмотря на его деяния.

Дивия встряла в наши отношения, и теперь они были окончены.

Я злилась на нее, гневалась и бранила, но меня по-настоящему волновал Троян. Его не расщепило. С ним случилось иное. Я догадывалась, где он – там, куда и должен попасть умерший бог. В аду. И я отправилась к Чернобогу, просить об освобождении.

Правитель пекла согласился выпустить моего любимого, но только когда тот искупит грехи. Какая насмешка! Ведь я понимала: это может занять не одну тысячу лет. В тот день ни на какие мои уговоры или просьбы Чернобог не отреагировал, не посочувствовал и не откликнулся на зов о помощи. И я ушла ни с чем, тихо переваривать свою злость, утрату и одиночество, пришедшее на смену всепоглощающему счастью, которое я совсем недавно имела. Я заперлась в своей боли и не могла ни на чем сосредоточиться. Я слушала шум ветра, напоминающий мне голос Трояна, его пение, вдыхала запах моря, которым всегда благоухал мой возлюбленный, и слушала чужие молитвы, о которых мне шептали звезды.

В ту эпоху в яви началась война – я знала об этом от людей, что просили о спасении. Волки, изгнанные из ирия, а после – из нави, терроризировали их мир уже несколько десятков лет. Среди них самым громким оказался голос некоей девушки. Она молилась: отчаянно, с рвением и надеждой, раздавленная горем, но молилась не мне, а богине луны – моей врагине и сопернице.

Благодаря ее свету в полнолуние кровожадные волки усиливали магию и могли принимать истинный звериный облик. Сквозь неуемный плач человеческая девушка просила не давать им силу. Просила защиты.

Наверное, Дивия игнорировала молитвы, поскольку девушка продолжала нашептывать небесам и звездам. Большинство богов давно не слушают молитвы смертных. И Дивия поступала так же. Дивии было все равно.

Зато мне – нет: в печали девушки я находила себя. Будучи заложницей одиночества и тоски от разбитого сердца, я пуще прежнего,