"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

Я срываюсь с места и подобно пуле, подобно штормовому ветру бегу вперед. Несусь, не видя куда. Все кругом расплывается от слез. Я в одночасье настигаю его, врываюсь в его объятия, обнимаю крепко – что есть мочи, – и отец сильно сжимает меня в ответ. Он целует меня в лоб и в щеки, проводит ладонью по моим волосам, широко улыбаясь. Он не расстроен. Лишь я плачу навзрыд, пытаясь открыть глаза и посмотреть в его лицо.

И беспрерывно шепчу:

– Папа… папа…

– Успокойся, милая, – говорит он. – Все хорошо, Тина. Все в порядке. Я так рад, что ты невредима. Рад, что Ян позаботился о тебе.

Слышу приветственный голос дракона за спиной.

Я с трудом отрываюсь от папы, Ян жмет отцу руку. Они оба улыбаются, а я взахлеб рыдаю, закрывая лицо ладонями.

– Я не успел уберечь всех, прости, Лев, – глухо бросает Ян.

– Это было не больно и очень быстро, – отвечает папа. – Не вини себя. Я лишь переживал за Аву, но ты ей помог. Спасибо.

Ян тяжело вздыхает. Не знаю, злится он или нет на то, что Велес привел сюда моего отца. Но если изгнанный бог не увидел в этом ничего дурного, то и Ян не должен сердиться. Вероятно, он переживает, видя мою неугомонную дрожь. И истерику.

Папа продолжает успокаивать меня. А я не представляю, что ему сказать. Понимаю: что бы я ни произнесла, этого все равно будет мало. И встречи, и разговора все равно не будет достаточно. Никогда. Этот короткий миг развеется, как пепел. И не продлится вечно. Никто и ничто не позволит нам остаться здесь, вместе, на поляне с мягкой травой под покровом ночи и мигающих звезд. Но мысли о том, что после всего он оказался в раю… Они обнадеживают. Он действительно очутился тут. Получил место в лучшем мире.

– Ты делаешь важное дело, Тина, и ты справишься, – говорит папа, крепко держа меня за плечи. – И я буду ждать тебя здесь. Спустя твою целую жизнь. Долгую и прекрасную. Для тебя время продлится дольше, для меня – быстрее. Но мы встретимся, обещаю. Обязательно.

Слезы без устали катятся по моим щекам. Я не могла вообразить, что когда-либо снова увижу родителей. И вдруг сердце пропускает удар. Грудь неприятно сдавливает, к горлу подкатывает ком.

И я начинаю озираться по сторонам. Вглядываться в даль, в тени, во мглу позади отца и Велеса.

– Мама? – спрашиваю растерянно я. – Где мама?..

Папа слабо улыбается. Это грустная улыбка, печальная. Отец не желает меня расстраивать.

– Ее со мной нет, – кратко говорит он.

– Как нет? – переспрашиваю я.

Он медлит. Не хочет отвечать? Но ему приходится объяснить.

– Я не знаю, где она. Но в ирий она не попала.

Я поднимаю красные, воспаленные глаза на Яна. Испуганные, недоверчивые, пытливые.

Тот поджимает губы. Вот поэтому он и недоволен встречей. Он понял все намного быстрее меня, когда увидел, что отец один.

– В ад она не попала, успокойся, – произносит дракон. – Она не такую жизнь вела.

– Наверное, она не смогла с чем-то справиться на рубеже при искуплении, – признается отец. – Твоя мама слишком долго не могла его завершить. Что-то тревожило ее. Нечто из этой жизни или из прошлых. И оно не отпустило ее сюда. Но я верю, что она придет. Рано или поздно. И я буду ждать ее, как и тебя.

Я стараюсь не задумываться о его словах о прежних воплощениях. Пытаюсь не мучиться себя мыслями о том, что он – мой отец – являлся кем-то еще.

Однако сейчас он был таким же, каким я его помнила и одновременно чужим. Другим. Похожим на себя и не похожим. Я осознаю, пусть и прилагая невиданное усилие, противоречиво черпая силу из собственной слабости, что мне ни в коем случае нельзя размышлять о том, что мама могла по-настоящему застрять в нави.

Я просто обязана верить в то, что ее душа направилась обратно в явь с помощью слуг Велеса.

Но если она в нави? Нет, о таком нельзя и думать.

Но я уже не могла остановиться. Что конкретное мама не могла отпустить? За что не смогла себя простить? За что винила себя? А если она не отпустила меня? Оставшуюся на ферме, на земле, орошенной холодным дождем, окруженную стаей свирепых оборотней.

Что не дало ей пойти дальше в ирий? Она не была плохим человеком, совершенно точно! Она очень любила меня. И любила отца. И друзей, и многих людей.

Она любила всех и вся, кто ее окружал. Она была почти святой, кладезем доброты. Но я знала лишь часть ее души. Одну-единственную грань. Сколько всего другого в ее глубинах было сокрыто? Миры яви и нави были такими разными и огромными, и мы потерялись в них, мы потерялись с ней, бесконечно потеряли друг друга.

– Будь умницей, доченька, – говорит папа.

Я понимаю, что он прощается со мной. Неужели так скоро?

– И не расстраивайся. Живи счастливо. Обещай мне, что проживешь счастливую жизнь, полную впечатлений.

Обещание кажется мне глупым. Сложным. И невыполнимым. Нереальным, если он останется здесь, а я уйду. Если моей мамы нет, и я не знаю, где она. О счастливой жизни не может быть и речи. Я не способна поверить в нее.

Тем не менее я кивнула.

– Я очень сильно люблю тебя, – добавляет он.

Я что, должна с ним попрощаться? Нет, я не верю, что сейчас уйду.

Не верю, что говорю ему последние слова.

– Я тоже люблю тебя, папа.

Он крепко меня обнимает и прижимает к себе. Мы стоим не шевелясь несколько минут, но больше времени у нас нет.

Меня отцепил Ян. Я скомканно пролепетала что-то напоследок. Отец не проронил ни слезинки. И попросил Яна позаботиться обо мне. Все-таки он был тем же самым, но немного другим. Более спокойным. Счастливым. Будто уверенным в хорошем исходе: нашего свидания, моей миссии рядом с Яном, моей жизни и нашей будущей встречи.

Он словно знал, что со мной все уже будет хорошо, и переживаний для него больше будто не существовало. Вообще никаких.

Крепко взяв меня за руку, Ян тащил меня в белый туман и настоятельно велел не оборачиваться, но я не могла ничего с собой поделать.

Я глядела на папу, а он махал мне рукой на прощание – с мягкой, любящей улыбкой на лице. Он смотрел нам вслед, провожая.

Наши взгляды были прикованы друг к другу, пока белый свет защитной