Меж авторский цикл "Боло". Компиляция. Книги1-13 - Кейт Лаумер

Она задержалась вне зоны действия его противопехотного экранного заряда и подобрала камень. Что есть силы размахнулась и запустила его в сторону Боло. Камень почти долетел до гусеницы и шмякнулся на землю. Машина не реагирует. Стоит, слепо уставившись вперед, металлический труп, остающийся там, где замер двести лет назад.

— Гм. Может быть, действительно умер.

Сзади зарычала и три раза отрывисто гавкнула собака. «Ты плохая девочка», — означало это.

Калима повернулась к своей няньке:

— Я тебе больше не девочка, Суфи. Мне уже тринадцать, и я прекрасно понимаю, что делаю.

Суфи один раз вильнула коротким хвостом. Это тоже было понятно: «Не смеши меня».

— Гм. Подойду поближе.

Суфи предостерегающе гавкнула и попыталась загородить путь к разбитой боевой машине.

— Даже не думай, Суфи. У Борова больше не будет повода называть меня курицей.

Суфи навострила уши, потом разомкнула челюсти в собачьей ухмылке.

Переполненная сознанием оскорбленного достоинства, Калима направилась вперед. Чем ближе она подходила, тем медленнее передвигались почему-то зашаркавшие ноги. Воронки были на каждом шагу, еще дальше даже перекрывали друг друга. Ступать стало труднее, она начала спотыкаться.

— Веселенький был бой, да, Суфи?

Она попыталась вообразить картину боя, но даже ее живое воображение отказывалось представить, что происходило на этом месте. Длинная прохладная тень Боло поглотила ее и заставила зябко поеживаться у подножия гигантской гусеницы. От края до края трака — десять футов. Она задрала голову, чтобы увидеть корпус. Броня изуродована, специальная поверхностная броня — отец называл ее аблативной — почти вся сорвана вражеским огнем.

Каждый фрагмент аблативной брони был выполнен в виде шестигранника; уложенные на корпус, они представляли собой как бы пчелиные соты. Но бóльшая часть этого сотового узора была сметена. Одинокие ячейки и участки остались, возвышаясь над основной броней на четыре фута. Значит, толщина аблативной брони была не меньше четырех футов. Основная броня боевого корпуса из кремнестали давно потеряла блеск.

Задрав голову, Калима всматривалась в лобовую броню.

Там должно быть его название, — пробормотала она. — Надо посмотреть.

Собака заскулила, когда девочка поставила ногу на ближайшую скобу и полезла наверх. Задержавшись, Калима подождала, прислушиваясь. Но Боло ржавел себе спокойно под осенним солнцем. Она полезла дальше. Название должно быть где-то здесь…

Вот оно. Боло Марк XX модель Б шесть-семь-ноль ГВН «Ужасающий» Третьей бригады «Динохром».

— Ух ты! Смотри, награды!

Несмотря на ржавчину и на царапины, она увидела шесть боевых отличий, все из разных миров.

— Бедный старый Боло. — Она забралась повыше, к самой башне. Боло был в длину вдвое больше, чем в ширину, и так плотно зажат в воротах, что даже атомным взрывом вряд ли его можно было бы высвободить. — Мистер Хиксон говорил, что флот даже не стал уничтожать твой командный центр. Денг сделали это сами. Двести лет назад. Нехорошо это — искать членов бригады «Динохром», чтобы поджарить их мозги. Несправедливо по отношению к ветеранам. — Она погладила щербатый корпус. — Может быть… — она вздохнула, — может быть, лучше, что ты погиб в бою.

Калима оглядела территорию компаунда. Сверху было хорошо видно, что все здания разрушены, выгорели, практически стерты с поверхности планеты. Наверное, здесь не оставалось даже скелетов колонистов.

— Жаль, что ты умер, шесть-семь-ноль. Хорошее было здесь местечко, пока не пришли Денг.

Суфи взвизгнула и бешено залаяла, привлекая ее внимание. Сначала Калима не поняла, что так взволновало ее няньку. Потом она почувствовала содрогание корпуса. Землетрясение? С расширившимися глазами она схватилась за скобу, чтобы слезть вниз, прежде чем на нее рухнули ворота и стены.

Ее оглушил скрежет металла, как будто гнулась арматура. Она обернулась, ища источник звука…

«Хеллборы» поворачивались.

Они двигались рывками, задерживались, снова прыгали на два дюйма. Где-то в глубине изуродованного Боло рычала машина. От этого звука Калима затряслась, уцепившись за верхнюю, скобу.

— Он вовсе не мертвый! Он не мертвый. А я здесь застряну…

Если она попытается спрыгнуть, он может открыть огонь из противопехотной пушки или включить экран. Что если она теперь никогда не сможет слезть? Никто не сможет ее спасти, не сможет даже подойти близко…

Тут она услышала звук, от которого волосы на ее голове встали дыбом.

Боло заговорил…

5

Воспринимаю солнечный свет и звук работающих двигателей за ближайшей грядой, не далее следующей долины. Враг вернулся!

Затем слышу человеческий голос. Мой командир мертв уже много лет. Может быть, наконец у меня появился новый командир? Голос раздается совсем близко. На моем боевом корпусе человеческая рука. Сенсоры впереди функционируют. Это человек, маленький человек, с другим существом, которое я должен знать, но не знаю. Слишком велики потери в банках данных.

Маленький человек карабкается по корпусу, приближаясь к башне. Я не откроюсь, пока не получу кода доступа. Правда, мне кажется маловероятным, даже в моем теперешнем состоянии, что новый командир так долго будет помнить код. Прошло очень много времени… Роюсь в остатках памяти и нахожу голос любимого командира, затерявшийся из-за моих многочисленных повреждений.

— Шесть-семь-ноль ГВН, твое имя будет Гавэйн. Это отличное имя, согласен?

— Согласен. Гавэйн был доблестным воином, он достоин места в рядах бригады «Динохром».

Сенсоры ощущают раскаты хохота моего командира.

— Мне так и кажется, что кто-то ввел чувство юмора в твой комплекс самоанализа. Но вот что, Гавэйн, мы должны еще определиться с нашим личным кодом. Как насчет чего-нибудь в рифму с моей фамилией?

Я обдумываю вопрос.

— Думмер. Рифмы — шумер, нумер, зуммер, умер…

— О! Умер! Это мне нравится. Это, знаешь ли, очень скоро можно будет сказать о нас с тобой. Думмер уммер — звучит? Хотя… мы еще посмотрим, о ком это скажут.

— Фиксирую слово «Уммер» как личный код моего командира.

— Фу ты, какой бесстрастный! Тебе ведь и самому понравилось…

Маленький человек карабкается на мой корпус и снова заговаривает.

— …что ты Уммер, шесть-семь-ноль…

Искры сыплются в командном центре. Я встрепенулся. «Хеллборы» медленно, с трудом двигаются. За 9,7 секунды поворачиваю башни на 7 дюймов.

Строевая машина шесть-семь-ноль ГВН к бою готова, хочу я произнести.

Такой речевой сигнал направлен в динамики командным центром. Сенсоры, однако, воспринимают мой голос, среди треска произносящий:

— …Уммер, Уммер, Уммер, Уммер, Уммер…

В течение 0,027 секунды пытаюсь определить причину. Доступная мощность питания критически мала. Работаю от аварийных батарей. Реактор синтеза уже остыл. Если я попытаюсь функционировать без подзарядки в течение ближайших 3 дней, мне конец. Внутренняя диагностика ошарашена невообразимым беспорядком, путаницей сломанных плат и сетей ниже и левее командного центра.

Я в состоянии нормально мыслить, но не в состоянии выражать