Ямада будет спорить - Марина Сергеевна Комарова

Я уже начинаю расслабляться, как вдруг сталкиваюсь с Хаято. Все слова вмиг забываются. А этот здесь откуда взялся?

Он стоит прямо передо мной, как гора. На лице выражение лёгкого удивления, но взгляд острый и внимательный.

– Хаято? – Стараюсь сдержать растерянность в голосе. Нет, такого точно никак не ожидала. – Как вы здесь оказались?

Глава 11

Хаято не успевает ответить, потому что в комнату заходит Окадзава, и его присутствие как-то мгновенно ощущается – он будто заполняет собой всё пространство. Смотрит на нас цепко и изучающе, с невысказанным вопросом, обращённым к нам обоим. Ему явно интересно, что Хаято такого сделал, и почему у меня такой растерянный вид.

Хаято не отводит взгляда, тоже оценивающе смотрит на Окадзаву. В его глазах появляется тень недовольства, он хмурится, заметив кровь и бинты, которые я только что наложила.

– Не думал, что раны настолько серьёзны, – тихо, но с нажимом говорит он, не сводя глаз с окровавленного торса Окадзавы. В его голосе ощущается беспокойство, замаскированное под суровую сдержанность.

Вот как.

Окадзава лишь коротко кивает, словно признавая этот факт, но не придавая ему особого значения. Лицо остаётся невозмутимым, только лёгкая гримаса боли на мгновение искажает черты, когда он делает шаг вперёд. Направляет взгляд на меня, его глаза теперь чуть мягче, но всё же настороженные.

– Хаято, – наконец произносит он, – а ты что здесь делаешь?

Тот игнорирует вопрос, медленно переводит взгляд на меня, затем снова на Окадзаву.

– Я мог бы спросить у тебя то же самое. – Его голос остаётся ровным, но в нём уже проскальзывает нотка напряжения. – И как ты оказался в такой ситуации?

– Так получилось, – спокойно отвечает Окадзава, хотя видно, что разговор даётся ему с трудом. – Сейчас не время обсуждать подробности. Главное, что нам удалось выбраться.

Хаято делает шаг вперёд, смотрит на меня.

– Ты в порядке? – спрашивает он, в голосе появляются мягкие нотки.

Я киваю. Не уверена, что понимаю, как сказать правильнее – лучше промолчать. Внутри всё ещё кипят эмоции от событий последних часов, но стараюсь держаться спокойно.

Окадзава, видимо, удовлетворён моим ответом. Кивает и бросает ещё один быстрый взгляд на Хаято, прежде чем переключить своё внимание на дверь, через которую только что вошёл.

Там ничего нового. Ощущение, что не хочет смотреть на Хаято. Очень интересно.

– У нас мало времени, – говорит он, его голос снова становится деловым и сдержанным. – Нужно решить, что делать дальше.

Хаято, несмотря на свои сомнения, кивает, признавая серьёзность ситуации. Кажется, они оба понимают, что впереди нас ждут непростые решения.

Хаято, слегка прищурившись, пристально смотрит на Окадзаву. Я чувствую напряжение.

– Кто это сделал? – Голос тихий, но в нём звучит скрытая угроза.

Окадзава не сразу отвечает. Он вздыхает, словно обдумывая, стоит ли вообще раскрывать правду. Потом всё же решается.

– Одна из банд бакэмоно, – наконец мрачно бросает он, почти небрежно, как будто речь идёт о чём-то совершенно обыденном.

Я пытаюсь осмыслить услышанное, но что-то в его тоне заставляет задуматься. Банда? Мы ведь только что видели этих людей… Или лучше сказать, существ. Перед глазами их жуткие лица, как они превращались в нечто невообразимое. Просто жуткие маски чудовищ, которые мы бы с лёгкостью приписали страшным сказкам.

И тут до меня доходит. Бакэмоно. Демоны. Это не название. Это отражение сути.

– Бакэмоно, – повторяю едва слышно, чувствуя, как внутри всё колотится от страха. Я всегда думала, что это просто легенды и мифы. Но всё происходит прямо сейчас, здесь, в нашем мире.

Окадзава смотрит на меня, и на его лице мелькает тень понимания моего осознания. Он не спешит уточнять детали, словно понимает, что этого достаточно. Сочувствие сменяется холодной решимостью.

– Да, – подтверждает коротко. – И они не остановятся, пока не добьются своего.

Моя голова кружится от понимания, но я стараюсь держаться. Вихрем проносятся мысли: чего они хотят? Почему Окадзава с ними связан? И главное, что мне теперь делать?

Хаято явно думает о чём-то другом, смотрит на Окадзаву так, словно в его голове складывается не самая приятная картина.

– Всё серьёзнее, чем хотелось бы, – говорит он, не отводя взгляда от Окадзавы. Оу, в тоне звучит укор. – Ты знал, что это может случиться, но всё равно ввязался?

Окадзава пожимает плечами, его лицо остаётся непроницаемым.

– У меня не было выбора, – тихо отвечает он. – А теперь у нас у всех его нет.

Моё терпение иссякает. Я не могу больше стоять в стороне и слушать, как они обсуждают меня, словно я тут вообще ни при чём.

– Хватит, – перебиваю их, чувствуя, как голос дрожит от напряжения. – Я хочу знать, что происходит. Почему я здесь? Почему вы вовлекаете меня в неведомо что?

Хаято, внимание которого было сосредоточено на Окадзаве, переключается на меня.

– Как ты здесь оказалась? – спрашивает он.

Я теряю дар речи. Почему это звучит, будто виновата я? Это всё Окадзава!

Хаято словно всё понимает, поворачивается к нему и вдруг спрашивает с раздражением:

– Масару, в своём ли ты уме вмешивать её в это?

Окадзава вздыхает, словно понимая, что не сможет просто так отвертеться. Он отводит взгляд, явно не горя желанием объясняться, но всё же решает, что нужно расставить всё по местам.

– Я думал, что она заслана бакэмоно, – нехотя признаётся он, сжимая пальцы в кулак. – Все детали указывали на это. Ямада вела себя странно, появлялась в нужных местах в нужное время… Что-то вынюхивала. Слишком подозрительно.

– Ничего не вынюхивала! – возмущаюсь я и тут же прикусываю язык.

Он прав. Только вот я не имею никакого отношения к бакэмоно.

Просто в шоке. Перехватывает дыхание, и я чувствую, как холодок пробегает по спине. Но то, что он записал в шпионки… Засланная о́ни? О ками, чего только не бывает.

– А разве нет? – прищуривается Окадзава.

– Я шпионка? – повторяю, стараясь сбить его с толку. – Ты серьёзно?

Плевать на вежливость. Достали!

Окадзава кивает, но теперь в его глазах мелькает что-то вроде смешка.

Паразит.

– Да. Но теперь ясно, что это не так. Ты просто оказалась не в то время и не в том месте. Но тогда я не мог рисковать. Они могли использовать кого угодно.

Хаято, услышав его слова, только хмурится сильнее, словно подтверждая, что такая ситуация ему тоже не нравится. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, решает, что дальнейшие разъяснения бесполезны.

– И что теперь? – спрашиваю я, чувствуя, как растерянность и страх смешиваются в один огромный комок в груди.

Окадзава смотрит на меня с почти