Музыка нас связала... - Сергей Линник

— Ирод ты, Санька. У меня жизнь хреновая, и ты со своей бурдой еще...

— Хорошо, если не ромашка, то мелисса с мятой.

Я пошел на кухню, завозился с чайником, и вдруг услышал из тетижениной комнаты грохот. Упала, что ли? Бросился туда, и увидел мою тетку, лежащую навзничь на полу. Она раскинула руки, будто пыталась начать обнимать кого-то.

— Теть Жень, ну что же ты? Давай, подниму. Не ушиблась?

И только сунув ладонь ей под затылок, я вдруг понял, что она не дышит.

Глава 13

Наверное, когда я увижу Аллу в следующий раз, надо поблагодарить ее, что отшила. Иначе я попал бы домой слишком поздно, а потом бы корил себя, что мог помочь. На самом деле никто бы не помог. Сердце просто остановилось, а удачные домашние реанимации, да еще и в таком возрасте, это ненаучная фантастика. Это мне судмедэксперт сказал. А мнению специалиста стоит доверять.

Первые минуты я пребывал в ступоре. Просто не знал, что делать. Позвонил в «скорую», там отреагировали спокойно. Сказали, что приедут. Прибывшие медики зафиксировали смерть, вызвали ментов. Мол, надо вскрытие, такие правила. Короче, закончилось все не скоро. И я успел позвонить инициатору — двоюродной сестре.

Люба ответила не сразу. Может, спала уже — двенадцатый час, будний день. Но первое, что спросила, было:

— Умерла?

— Да. А ты прямо телепатка.

— Саша, ну о чем ты можешь звонить в такое время? Не о прокисшем молоке, правда?

— Это Бродский...

— Слушай, вот только стихи осталось обсуждать. Что с похоронами?

— Не знаю пока. Её забрали на вскрытие.

— Блин... Послушай, иди тогда с утра в морг... Ну где они там вскрывают? Узнай, когда дадут справку о смерти. Наверное, у них есть похоронное бюро. Короче, узнай, сообщи потом. Как не вовремя... У меня тут... Извини, Саш, это я спросонку, наверное. Нужна будет помощь, свистни, я Колю отправлю к тебе.

Вот только Любиного мужа мне тут не хватало. Бывает же такая несовместимость — человек вроде не козёл, не чавкает за столом, даже вежливый. А рядом находиться не можешь. Как Фёдор про «Бахиану» сказал — аж душу вынимает.

Ничего сложного, в отличие даже от недавней истории. Как в магазине — заплатил, выбрал, получил. Ситуация упрощалась еще и тем, что родственников у тети Жени было совсем мало — только я один, да Люба со своей семьей. Ну и плюс соседки. Камерные похороны.

***

После поминального обеда, когда Коля пошел курить, сестра снова села за стол, с которого только что убрали тарелки.

— Садись, Саша, разговор есть.

Признаться, сказано это было таким тоном, что я на секунду заподозрил, что сейчас договоренности порушатся, и она начнет требовать свою долю. Всё же я знал Любу с детства, но люди и за гораздо меньшее разборки прямо на краю могилы начинают устраивать.

— Говори, — ответил я, располагаясь напротив.

— Вот, это тебе, — она расстегнула сумочку и вытащила оттуда большой конверт из плотной бумаги. В такие запечатывают документы, чтобы не складывать их.

Она достала сначала бумаги на квартиру и подала мне. Я видел копии, и даже удивился, что тетя хранит оригиналы где-то отдельно. Но детальных раскопок не проводил. Потом — завещание. Всё официально: гербовая бумага, штампы, подпись нотариуса. Взглянул на дату — за месяц до моего приезда. Текст был довольно лаконичным. Квартира и денежные средства, находящиеся на счетах аж в трех банках, доставались единственному наследнику — Базилевичу Александру Станиславовичу, родившемуся пятого декабря одна тысяча девятьсот семьдесят первого года в городе Новоторск.

А ведь она могла просто... не показывать. Всё в руках у Любы было. Мало что кому обещал.

— Спасибо, конечно, — я зачем-то перевернул бланк завещания, будто ожидал увидеть там дополнительную информацию.

— Сашка, вот скажи, что ты за человек такой? Подумал ведь сейчас, что я тебя намахать могла?

— Подумал. Но ты же не обманула.

— Эх, Саня, — она наклонилась через стол и разворошила мне волосы на темечке. — Я же люблю тебя. У меня ты один остался. Неужели я за сколько-то там тысяч баксов совесть продам? Договора из банков, теть Женя говорила, где-то в ящике комода.

— Я видел.

— Ну да, чтобы счетовод деньги не заметил, — грустно улыбнулась Люба. — Всё, мы поедем. Завтра на службу. На один день всего и отпустили. Звони.

***

На ту сторону я собрался только после того, как отметили сорок дней со дня смерти тети Жени. Я не забыл, просто впал в какую-то апатию. Ничего не хотелось. И мысли про ту сторону я лениво отгонял. Ну что там сейчас делать? Валеру охмурять? Он уже давно завербован с потрохами. Каждый раз как прихожу, начинает смотреть влюблёнными глазами. Не на меня, слава богу. На рюкзак, в котором лежит очередное богатство.

Наконец, я отогнал лень, выбрал на той стороне день с хорошей погодой, собрался, и полез в портал. Давненько меня здесь не было: даже паутиной проход затянуло, и она противно налипла на лицо. Встав на той стороне на ноги, я вытерся влажной салфеткой, а потом долго думал, куда ее деть: анахронизм ведь. В итоге сунул в кармашек рюкзака.

Валера встретил меня как родного брата, вернувшегося из дальних странствий.

— Дядя Саша, здравствуйте! А я уже думал, не случилось ли с вами чего?

— Жив, как видишь. Готов?

— Как пионер, дядь Саш. Ради хорошей музыки...

— Будет тебе хорошая. Садись.

Пока меломан наслаждался музыкой, я читал. Всё тот же Жюль Верн, славный двенадцатитомник с серыми обложками, издававшийся еще в пятидесятых. Наверное, шестой том будет последним. Сил моих больше читать это нет. Как я в детстве от этого всего с ума сходил? Ну «Вокруг света за 80 дней» еще куда ни шло. Но вот это «В стране мехов» — за гранью. Скука смертная и снег. Дошел до четвертой главы и от нечего делать начал читать в конце тома статью какого-то Щербакова о Филеасе Фогге. Вот как надо писать научпоп: всё по делу, простым языком, доступно. Даже я понял всю правду о линии смены дат.

— Хороший альбом, — с видом знатока сообщил Валера, снимая наушники. — Кто это?

— Сноуи Вайт. Перевести можно как «снежная белизна». Несмотря на псевдоним,