Деньги не пахнут 3 - Константин Владимирович Ежов

Редкий приём – искусственный противник. Но именно он придавал словам вес, наполняя воздух в зале вкусом надвигающейся гонки. Зал будто наполнился сухим потрескиванием ламп под потолком – тишина резала уши, и каждое слово звучало особенно тяжело.

– Разумеется, мы хотели всё подробно обсудить на собрании акционеров, дождаться их одобрения. Но тогда процесс затянулся бы на месяцы, и кто-то другой занял бы то самое третье место, – прозвучало уверенно, почти с нажимом.

Сравнение с уходящим автобусом витало в воздухе: стоит лишь замешкаться – и дверь захлопнется прямо перед носом.

– Кроме того, существовала опасность, что, раскрыв стратегию заранее, мы подставили бы её под удар конкурентов. Стоило бы хоть одному слуху просочиться – и более богатые, более быстрые компании вырвали бы этот шанс из наших рук.

Пахнуло тревогой, как от внезапно распахнувшегося окна в мороз.

– Мы искренне сожалеем, что не сообщили акционерам обо всех подробностях заранее. Да, продажа и новая покупка могут показаться безрассудной авантюрой, но решение принималось не из прихоти, а ради выживания и будущего Эпикуры.

Совет директоров не действовал из привязанности к директору – в их поступке слышался звон жадности и готовности рискнуть всем ради выигрыша.

– Ну что ж, как думаете? – вопрос повис, будто удар молотка по столу.

Взгляд метнулся к Пирсу. Перед ним лежала целая стратегия, выстроенная словно шахматная партия, и теперь оставалось понять – пойдёт ли он ва-банк или свернёт на привычную дорожку.

Пирс молчал. Губы сжались, взгляд опустился, будто он слушал отдалённый гул в собственной голове. Лишь через какое-то время он повернулся к Уитмеру:

– Для такой стратегии нужен лидер-visioner. Это совершенно иной образ, не тот, к которому привыкли видеть в вас, мистер Уитмер. Готовы ли вы к этому?

Ответ оказался неожиданным. Вместо того чтобы разоблачать слабые стороны предложенной схемы, Пирс ловко сместил акцент. Удар пришёлся не по плану, а по самому Уитмеру.

– Ваша сила всегда заключалась в спокойном управлении, в цифрах, в прогнозах, которые держали бизнес в надёжных рамках. Но этот путь требует другого – стать вождём новой эпохи, человеком, продающим мечту.

Слова Пирса резали, словно стекло стеклорез. На лице Уитмера появилось выражение, где смешались сомнение и непроизвольное желание шагнуть вперёд.

Чтобы следовать этой стратегии, нужно было превратиться в Джобса ресторанной индустрии. И в то же время – отказаться от всего, что когда-то принесло успех.

Но ведь Уитмер поднимался не так: бухгалтер, потом финансовый директор, затем – осторожный, расчётливый CEO. Его стиль – шагать по твёрдому полу, проверяя каждую плитку. Полная противоположность смелому, хлесткому лидерству Джобса.

– А есть ли гарантия, что новый бренд действительно выстрелит? – голос прозвучал тускло, но упёрто.

В этом сомнении угадывался весь Уитмер: осторожность, желание опираться только на проверенные данные.

– Вы же предлагаете не просто рисковать, а рисовать перед акционерами преувеличенную картину будущего. А если всё рухнет? Разве нас не сочтут мошенниками?

Сколько в его словах было тревоги, столько же и привычки думать через цифры, а не через видение.

Ответ прозвучал твёрдо, как удар по стеклу:

– Это неверно. При полной прозрачности, даже в случае провала, нас будут помнить не как обманщиков, а как трагических первопроходцев. Клеймо мошенников ложится только на тех, кто скрывает правду, кто искажает действительность. Но мы будем действовать иначе".

В воздухе повисла тяжесть – смесь риска, надежды и запаха далёкого грозового фронта. Всё зависело от того, хватит ли у людей в зале смелости сделать шаг за черту привычного.

Правда не требует оправданий – достаточно говорить открыто, подтверждая каждое слово источниками, и любые сомнения рассеются, как дым.

– Главное здесь одно – сегмент fast casual открывает целое поле возможностей. Конечно, неумелое управление может загнать проект в тупик, но стоит лишь соблюдать азы – и рост окажется неизбежным, – прозвучало твёрдо, словно удар карандаша по столу.

Уитмер обладал нужными качествами. Если отбросить два тяжёлых бренда, тянувших компанию назад, "Эпикура" выглядела как молодой и стремительный организм, дышащий в такт с рынком, показывающий рост в шесть десятков процентов ежегодно. С таким человеком у штурвала дело пошло бы в гору.

Но в Уитмере всегда жила осторожность.

– Разумеется, можно рассчитывать на результат выше среднего. Но если действовать так, как предлагаете вы, акционеры станут ждать, что компания превратится в своего рода Apple ресторанной индустрии, – голос его звучал сдержанно, но в нём слышался страх перед завышенными ожиданиями.

– Именно такую надежду им и нужно подарить, чтобы они согласились на риск, – прозвучал ответ, от которого в зале будто стало теплее.

– А если надежды рухнут? Разочарование ведь будет неизбежным?

Сомнения липли к словам, как влага к стеклу. Решение лежало наготове, но стоит ли открывать все карты прямо сейчас? Вопрос повис в воздухе, и вдруг….

Гулкий хлопок. Дверь конференц-зала распахнулась, и внутрь скользнула секретарша, запах её духов тонко перебил густой аромат кофе и перегретого кондиционером воздуха.

– Сэр, время для созвона.

Отведённые минуты истекли, словно вода в песочных часах.

***

Совещание завершилось. Коридоры "Эпикуры" пахли полиролью и усталостью, а за стеклянными дверями в лицо ударил влажный, раскалённый воздух Флориды – в нём стоял терпкий запах асфальта и морской соли. Машины на парковке гудели, и воздух дрожал над капотами.

Автомобиля, заказанного для поездки в аэропорт, на месте не оказалось. Звонили водителю – голос в трубке уверял, что будет через десять минут.

– Предпочтёте подождать внутри? – прозвучало предложение, мягкое, как тень под пальмой.

Пирс не ответил, лишь остался стоять на месте, будто прирос к раскалённому бетону. Значит, решение принято – ждать здесь. Тишина повисла плотной завесой, слышно было лишь, как цикады рвут воздух своими резкими трелями и где-то вдали лениво гудят моторы.

– Флорида жаркая. Кажется, будто лето уже пришло, – прозвучала фраза, призванная растопить молчание.

Но Пирс так и не проронил ни слова. Лишь горячий ветер трепал края пиджака и приносил запахи моря, солнца и пыли.

На встрече с клиентом в зал словно была брошена граната с замедленным взрывателем. Пирс, застигнутый врасплох, понял всё позже – слишком поздно, чтобы что-то изменить. Предательство? Именно так он наверняка и воспринял тот шаг. Но, в отличие от