Полюс Доброты - Мила Бачурова

не обиделась, к грубостям адаптов успела привыкнуть. Потерла ушибленное место — не так уж и больно, удар смягчила шапка. Потрогала выложенную из кирпичей трубу.

Мороз, дожди и ветер сделали свое дело — кирпичи местами выщербились и осыпались. Интересно выщербились — Эри показалось, что чуть выше уровня ее глаз трещины на кирпичах сложились в рисунок. Надо же.

Эри отступила на шаг, разглядывая чудной природный каприз: фигуру в виде черепа с глазницами и перекрещенные кости под ним. Надо же, только что пиратов помянула — и на тебе! Однако улыбнуться Эри не успела, пронзило вдруг понимание, что природа здесь не при чем. Ахнула:

— Мрак!

Этот возглас вырвался одновременно с ругательством, произнесенным Мраком. Он выдернул из земли светлую, странной формы ветку.

— Что это? — Эри тут же забыла о рисунке. Почему-то стало не по себе.

— Кость. — Мрак хмуро всматривался в находку. — Обгорелая... Я, выходит, могильник разрыл.

Эри взвизгнула.

— Тихо! — прикрикнул Мрак. — Костей не видала? — Вернул находку на место, закидал снегом. Поднялся с колен. — Серого дождемся, и валить надо. Говорю же, мутное место. — Он, призывая Серого, издал горлом птичью трель — излюбленный способ адаптов общаться на расстоянии. И вспомнил: — А ты чего звала?

— Хотела, чтобы ты посмотрел. — Эри показала на трубу.

Мрак подошел. Присмотрелся. И снова разразился руганью — в этой раз куда более злой.

— Чего сразу не сказала?! Хватай рюкзак, валим!

— Что там у вас? — проорал издали Серый. — Зачем звал?

— ... у нас! — непонятно рявкнул Мрак. — Стой, не подходи!

***

Убегали из мертвого поселка так быстро, что в ушах у Эри ветер свистел. Остановиться Мрак позволил, лишь когда последнее здание скрылось за горизонтом.

— Что там было? — потребовал объяснений Серый.

— Вот что. — Мрак, тяжело дыша после бега, нарисовал палкой на снегу череп с костями. — На трубе нацарапано.

Серый присвистнул:

— А чего ж вы сидели?!

— Дак, не я увидел! Эта дурында, — Мрак кивнул на Эри. — Аккурат, когда до меня дошло, что могильник раскапываю.

— Зашибись дела. — Серый плюхнулся на снег.

— Вы можете не ругаться? — обиделась Эри. — Объясните толком! Зачем там пиратский флаг нарисован?

Адапты переглянулись. Серый покачал головой:

— Никак не привыкну, что ты такая бестолковая. И чему вас в Бункере учат? Никакой это не пиратский флаг, а знак опасности, у нас его каждый младенец знает. Так обозначают высокое напряжение, яды — все, что может нести угрозу жизни.

Эри опустила голову. Вспомнила, что в Бункере подобные обозначения кое-где действительно встречались, и «малышам» было строго-настрого запрещено соваться туда, где присутствовали желтые треугольнички с черным черепом и костями внутри. Химические реактивы, обозначенные этим знаком, так же находились под запретом.

— Там, видать, отравлено что-то, — продолжил Серый, — напряжению-то взяться неоткуда. Значит, остается яд. Земля, вода, воздух — неизвестно, но лучше подальше держаться.

— Ой...

— Вот тебе и «ой»!

— А мы же не успели... — Эри оглянулась на Мрака.

Тот пожал плечами.

— Угля выпейте, — решил Серый. — Хуже точно не будет. — Вытащил из рюкзака аптечку, из нее — завернутые в бумагу порошки.

— Не каждый младенец, — запив порошок водой, неожиданно объявил размышлявший о чем-то Мрак.

Серый поднял брови:

— Что?

— Ну, ты сказал, что у нас каждый младенец знаки различать умеет. А я говорю — не каждый. Это только в нашем поселке знают — те, кого твой батя учил. Сечешь?

Серый нахмурился:

— Хочешь сказать, что в других поселках могут и не знать?

— Запросто.

— То есть...

— Рисунок свежий, его не так давно накарябали.

Серый вскинулся:

— Отец?!

Мрак кивнул.

— Да что происходит, а? — снова жалобно вклинилась Эри. — Вы о чем?

— О том, что фиг поймешь, что тут происходит. — Серый выругался. — Батя-то, видать, сообразил — раз знак нацарапал.

Эри ахнула:

— Это был Кирилл?!

— Да получается, что больше некому.

— Они тут летом шли, — напомнил Мрак. — Тогда снега не было. И, видать, разглядели что-то, чего мы не видим.

— Что? — Серый потер лоб. — Что там может быть отравлено?

Мрак пожал плечами:

— Не знаю. Но попусту пугать твой батя не стал бы.

Дневать снова пришлось в палатке. Адапты строили предположения, что за неведомое зло прогулялось по поселку, Эри не вмешивалась. Она съежилась, пытаясь согреться в спальнике, который делила с Серым. Зябла Эри не оттого, что было холодно — в палатке растопили печку, прогрели. Она вспоминала гору присыпанных землей человеческих костей, мертвый поселок, и перед глазами вставали ужасы, которые должны были там когда-то происходить.

Эри жалась к Серому. Ей было страшно и очень хотелось домой.

Глава 12

Кирилл. Туапсе. 1524 км от Бункера

Радость, радость непрестанно!

Будем радостны всегда!

Луч отрады, небом данный,

Не погаснет никогда!

— Блин, да что ж за маразм... — разбуженный Кирилл застонал, садясь на кровати. — В оригинале хоть складно!

Laßt die Herzen immer fröhlich

und mit Dank erfüllet sein;

denn der Vater in dem Himmel

nennt uns seine Kinderlein,

— процитировал по памяти он.

Обращался не к слушателям, в пустоту. С неделю назад начал разговаривать вслух — вспомнил, как читал когда-то, что это лучше, чем вести мысленный диалог. Помогает не свихнуться.

— Ну, перевираете — так хоть бы рифму нормально подобрали.

Радость нас ведёт за руки,

Помогает нам в борьбе,

Нас хранит от бед и муки,

Нашей внемлет Мать мольбе,

— гремело из-за окна.

Многоголосый, фальшивящий даже на непритязательный слух Кирилла, хор — каждый исполнитель вел свою партию с собственным, неповторимым энтузиазмом — недостаток музыкальности искупал вдохновенностью исполнения.

— Нет, ну это полный кошмар! Ладно бы, просто будили... А больше всего бесит то, что они верят в этот бред. Искренне и беззаветно... Хотя, конечно, я и сам хорош. — Кирилл замолчал.

Три месяца назад, когда они впервые появились здесь, теплому и ласковому укладу детей Матери Доброты, разумности устройства их мира, заботливому отношению друг к другу искренне порадовался.