Полюс Доброты - Мила Бачурова

Тот год был последним годом настоящих елок. После смерти Тимофея в столовой ставили искусственную. Эри тогда очень горько плакала, если бы могла, в следующий Новый Год сама сбежала бы в лес! Но санки на алюминиевых полозьях, по настоянию Григория Алексеевича, поставили на могилу Тимофея.

«В лесу родилась елочка, — гласила надгробная эпитафия, — в лесу она росла».

***

Сейчас, глядя на качающиеся в хороводе снежинок ветви, Эри вспомнила Тимофея. Эта елка ему наверняка бы понравилась — хотя и вряд ли бы влезла под низкие потолки Бункера. Эри потрогала за руку сидящего рядом Мрака.

— Красивая елка, правда? Прямо как новогодняя.

— Угу, — неожиданно согласился тот. Обычно на замечания Эри хмыкал или вовсе пропускал мимо ушей. — Только внутри лысина.

— Где? — удивилась Эри.

— А вон, — Мрак кивнул. — Как будто ветки в середине поотрывали, видишь? Вроде проплешины.

Эри присмотрелась. Понимала, что ее зрению с адаптским не сравниться, парням-то даже темнота нипочем, но врожденное упрямство заставило спорить:

— Нет там никакой плеши.

Вместо ответа Мрак раздвинул лапы шалаша. Выбрался и протянул Эри руку:

— Пошли, проверим.

Серый, слышавший спор, зловредно хихикнул. Кивнул:

— Иди-иди. В сугроб по пояс макнешься — глядишь, научишься сперва думать, потом выступать.

Эри насупленно выбралась из шалаша. Протянутую руку Мрака надменно проигнорировала, но сохранить лицо все равно не удалось: неловко задела одну из веток, и сугроб с нее сполз за шиворот. Эри запищала, Мрак противно заржал.

К елке Эри подбиралась, наступая в следы адапта — снегу на пригорке и впрямь намело почти по пояс. Елку за широкой спиной Мрака она не видела, и, когда парень внезапно ускорился, чуть не упала. Обиженно позвала:

— Куда ты понесся? Я не успеваю.

— Серый, — не отвечая, позвал Мрак. Таким голосом, что Эри сразу поняла: что-то случилось. — Иди сюда!

Через минуту они стояли на пригорке втроем. Теперь, с близкого расстояния, было хорошо видно, что «проплешина» на елке — дело рук человеческих. Кто-то очистил ствол от ветвей для того, чтобы разместить на этом месте дощечку с выжженной надписью.

«Ты отдал свою жизнь, чтобы мы жили, — прочитала Эри. — Мы будем помнить тебя всегда».

Серый и Мрак, один за другим, стащили с голов шапки.

Эри непонимающе смотрела, как тают снежинки в их волосах. Осторожно спросила:

— Это... могила, да?

Серый хмуро кивнул.

— А почему здесь? В поселках же есть кладбища?

— Потому что он не местный. Это кто-то из наших.

Эри подавила вскрик.

***

Отчаянно борясь с пургой, проползли на полкилометра вперед и поставили палатку — с могильного пригорка ушли, не сговариваясь. Растопили печку, принялись за ужин.

Адапты молчали. Эри тоже, усилием воли давя рвущиеся наружу вопросы.

Серый несколько раз принимался есть и подвисал с ложкой в руке.

— Это не он! — в конце концов не выдержал Мрак. Толкнул Серого. — Если бы он, остальные не пошли бы дальше! Уже бы вернулись.

Эри сообразила, что речь о Кирилле.

— Надеюсь.

Стряхнувший оцепенение Серый снова принялся есть. Эри показалось, что глотает он через силу.

— А почему там не написано, кто похоронен? — осторожно задала вопрос, который мучил с самого начала. — Почему только эта надпись и дата? У нас пишут, кто.

— У нас, если в поселке хоронят, тоже пишут, — отозвался Мрак. — А если в походе погиб, то нет. Батя рассказывал, раньше так делали, чтобы Дикие не знали, кто убит, чтобы повод им глумиться не давать. А потом уже само как-то.

— Если от меня останется, что хоронить, — вдруг глухо проговорил Серый, — напишите, что это я. Чтобы потом никто, как мы сейчас, не мучился.

— Обойдешься, — буркнул Мрак. — Никому не пишут, а тебе напиши! И вообще, может, ты в поселке помрешь — тогда уж точно напишут. Мне, если что, не надо ничего писать.

Похоже было, что они обсуждают этот вопрос серьезно.

— Прекратите! — не выдержала Эри. — Что вы несете?! Никто не умрет, понятно?

Адапты переглянулись.

— Окей, — кивнул Серый, — как скажешь. Никто — значит, никто.

***

На следующий вечер, проснувшись, увидели, что пурга улеглась. Тучи разошлись, над деревьями поднимался месяц.

— Идем, — скомандовал Серый. — Задержались вчера, надо нагонять.

Эри горько вздохнула, настраиваясь на то, что вожделенное «привал» услышит нескоро. Но далеко они не ушли: Мрак, подняв руку, остановился.

— Кажись, топор стучит.

Остановившийся Серый тоже прислушался. Спустя секунды напряженного молчания, кивнул:

— Похоже. Видать, местные за дровами приковыляли, тут по карте поселок рядом. Значит, правильно мы сделали, что с дороги сошли, а то бы точно напоролись.

Эри прислушиваться к окружающему не пыталась. Только с надеждой встрепенулась:

— Привал?

— А тебе лишь бы привалиться, — проворчал Серый. — Садись уж, ладно... Мрак, погляди, что там? Если они только приехали, то это надолго, обходить придется. А если давно на вырубке, то лучше выждать, все не по лесу лыжи бить.

Мрак кивнул и уехал. Довольная Эри уселась на рюкзак. Серый переминался с ноги на ногу — ему явно не терпелось отправиться дальше.

Раздавшееся вдали лошадиное ржание услышала даже Эри. Задать вопрос она не успела.

— За мной, — коротко бросил Серый.

И, не успели тронуться — вслед за ржанием прилетел условный птичий свист, Эри успела его запомнить: «Срочно сюда!»

Серый, со словами:

— Догоняй по следу! — мгновенно скрылся из виду.

Эри пыхтела, изо всех стараясь его догнать. До сих пор одну на лыжне адапты ее не бросали, случилось явно что-то неординарное. Эри изо всех старалась убедить себя, что не плохое.

Когда выехала на небольшую просеку, поняла, что ошиблась.

Мрак повалил в снег какого-то человека и удерживал, утопив в сугробе. Серый стоял на коленях рядом.

— Еще раз, — долетел до Эри его голос. Серый, кажется, с трудом удерживал рвущуюся злость. — Откуда у тебя Буба?! Конь, вот этот — откуда? — упомянутый конь топтался рядом. Услышав свое имя, отозвался радостным ржанием. — В последний раз по-хорошему спрашиваю! Дальше буду бить.

— У соседей с Шахт выменял, — услышала Эри незнакомый сиплый голос.

— Откуда?

— С Шахт, — повторил незнакомец. — Поселок на юге, дальше по дороге.