Хозяин Амура - Дмитрий Шимохин

худ, под скулами залегли глубокие тени, но на ногах он держался уже твердо. Его глаза, раньше горевшие безумным, всепожирающим огнем мести, теперь были похожи на два осколка темного, холодного льда. В них не было ничего, кроме пустоты и цели. Рядом с ним, как неотступная тень, стояла Мэйлин. Она ничего не говорила, лишь поправляла на его плечах овчинный тулуп.

Он подошел, и шум пира, казалось, отступил. Его голос был тихим, глухим, лишенным всяких эмоций.

— Мы взяли город, ты вернулся. Но что с ним? Ты обещал мне его голову!

Глава 12

Глава 12

Я посмотрел на Сафара, потом на вождей, которые с интересом прислушивались к нашему разговору. Вопрос был задан не мне одному. Он был задан всем нам.

— Это хороший вопрос, — сказал я громко, и мой голос заставил притихнуть даже самые дальние столы. — И ответ на него мы найдем вместе. Пойдем Сафар присядем.

И мы направились к столу, за которым сидели Эркин Кантегор, Очир, Чонкой, Орокан, Левицкий, Софрон и Тит! Пне.

— Я думаю все согласны, что Тулишень нам совсем не друг и много крови попил, мой взгляд в первую очередь устремился на Очира и Эркина с Чонкоем.

— Твой враг, мой враг, — легко ответил Очир и перевел мой вопрос Кантегору и Чонкою.

И Кантегор ответил не сразу, не много поразмыслив он кивнул, а Очир перевел его ответ.

— Он хотел воевать нашими руками, настоящий воин так не делает нет у него ни смелости ни духа. Не друг он нам.

— Вот и славно, — улыбнулся я. — Мы не будем гоняться за ним по Маньчжурии, Сафар, — повторил я уже для всех. — Это все равно что гоняться за ветром в степи. Мы расставим сеть. И он сам в нее попадется.

Я обвел взглядом их суровые, внимательные лица. Это были не подчиненные, а союзники. И говорить с ними нужно было как с равными.

— Ему нужно золото, оружие и еда, а так же люди. И он будет вынужден двигаться, чтобы их получить. И мы его изловим. Но для этого мне нужна ваша помощь. Я посмотрел на старого эркина. — Кантегор, твои люди — хозяева этих гор. Никто не знает перевалы и тайные тропы лучше вас. Я прошу тебя и твоих охотников стать глазами этого края. Если вы возьмете под контроль все горные проходы, ни один вражеский лазутчик, ни один караван не пройдет незамеченным.

Затем я повернулся к Очиру.

— Твои монголы рождены в седле. Степь — ваш дом. Я прошу тебя и твоих воинов стать нашими крыльями — патрулировать караванные пути на востоке, что ведут к морю.

Мой взгляд нашел Орокана.

— Тайга вдоль Амура — твоя земля. И уж кому как не тебе стать там и следить за порядком.

Дождавшись когда Очир переведет мои слова я продолжил.

— А на юге, в Маньчжурии, у меня остался должник. Важный чиновник, Чжан Гуань, чью жену мы спасли. Он станет нашими ушами в городах. Его почтовые голуби донесут нам вести о каждом подозрительном движении.

Я выпрямился, глядя в глаза каждому.

— Вот моя сеть. Каждый из вас будет ее узлом, ее неотъемлемой частью. Вместе мы сплетем паутину, которая накроет всю северную Маньчжурию. И рано или поздно этот паук, Тулишэнь, и его хозяин «мистер Текко», вылезут из своей норы. И влипнут. Я не могу сделать это один. Вы со мной?

Вожди молчали, обдумывая мои слова. Первым кивнул Очир.

— Слово анды — закон, — просто сказал он.

Следом за ним, после долгой паузы, медленно кивнул и старый эркин Кантегор.

— Волки охотятся стаей, — пророкотал он. — Эвенки будут с тобой, нойон.

Сафар долго молчал, глядя на меня. Затем на его губах впервые за многие недели появилось нечто похожее на усмешку. Жестокую, хищную, но абсолютно осмысленную. В его глазах больше не было огня слепого мстителя. Там появился холодный, расчетливый блеск охотника, который готов долго, очень долго сидеть в засаде, чтобы дождаться своего зверя.

Разобравшись с этой проблемой, я перешел к следующей.

— Владимир Сергеевич. Нам нужна связь. Быстрая и надежная. Чтобы я знал, что творится здесь если вернусь на Амур. И чтобы вы знали, если на нас снова нападут.

— Гонец? — пожал он плечами. — Три-четыре дня в один конец.

— Долго, — я покачал головой. — Птицы!

Он не сразу понял.

— Почтовые голуби, Владимир. Синь-гэ, как их тут называют. Помнишь нашего друга, Чжан Гуаня? Я поручил ему наладить себе голубятню, но ведь нужна еще одна — здесь, в Силинцзы. Поручаю тебе наладить это дело. Съезди к нему, узнай, где их можно достать, купи, укради, выменяй — мне все равно. Но чтобы через неделю у нас была своя голубятня, два человека, что могут за нею присматривать, и птицы с голубятни Чжана, которые полетят в «родное гнездо» с вестью от нас. Через месяц все должно быть налажено: я хочу чтобы птицы летали между его поместьем и этим городом.

Левицкий, ошеломленный размахом задачи, лишь кивнул.

— Дело непривычное, Серж, но думаю, с голубями управиться не сложнее лошади!

А дальше пошел пир, мы знакомились ближе пили ели и веселись.

На следующее утро, проводив Владимира с небольшим отрядом, я выехал за ворота, надо было трудоустроить явившуюся с нами толпу «кули», а значит — запустить пустующие пока прииски.

Когда мы добрались до них, пришлось на несколько дней по уши погрузиться в хозяйственные заботы. Сотни нанятых в Цицикаре кули разместились в уцелевших бараках, и долина наполнилась звоном кирок и глухим стуком молотов. Я мотался между четырьмя приисками, налаживая все с нуля. Расставлял артели рабочих на самые богатые участки, которые мы определили по захваченным английским картам. Организовывал подвоз леса для укрепления шурфов. Устанавливал нормы выработки и следил за их исполнением.

Лян Фу, ставший моим незаменимым помощником, оказался превосходным, жестким и справедливым управляющим. Он знал своих соплеменников досконально — их лень, их хитрость, их выносливость, знал, чем побудить их к работе, как погасить недовольство. Его слово было для них законом, подкрепленным авторитетом и тяжелой бамбуковой палкой его надсмотрщиков.

Когда производство на приисках было налажено и золотой песок начал стабильным, тяжелым потоком стекаться в нашу казну, появилась новая проблема. Пришла она оттуда, откуда я меньше всего ожидал.

Однажды утром