Частица тьмы - Тери Терри

Ксандер вздыхает, и я вижу нерешительность на его лице. Один человек, которого он считает экспертом, психологом, говорит ему одно, а я — совсем другое.

Потом он бросает взгляд через дверное окошко на Лару, которая читает книжку. И ее, кажется, совсем не беспокоит, что она находится в маленькой комнате.

— Я склонен предоставить тебе свободу действий в этом отношении. С тобой она выглядит счастливее, чем когда-либо раньше здесь.

— А как же Септа?

Он безразлично пожимает плечами, и где-то в глубине души — очень глубоко — мне становится ее жаль.

— Можно Келли прийти сегодня на ужин? — Еще одно последнее правило, которое необходимо нарушить.

— Септа считает, что большое количество людей плохо подействует на нее. Поэтому она держит ее отдельно от общины.

— Где она чувствует себя одинокой и изолированной.

— Прекрасно. Попробуй привести ее сегодня. Но она не должна пытаться объединяться со всеми, в этом я с Септой согласен. Слияние со столькими разными людьми будет слишком большим потрясением. Она не может делать это, не сознавая четко, кто она, без прочной связи со своей личностью, иначе просто потеряется в общей массе. Я уже видел, как такое случалось. Это слишком опасно.

15

ЛАРА

Дверь в «тихую» комнату закрывается, и сердце начинает скакать как сумасшедшее, а тело покрывается потом. Но я делаю дыхательные упражнения, заставляю себя ощутить окружение, почувствовать стул, на котором сижу, воздух в легких и мало-помалу успокаиваюсь.

Подняв глаза, вижу через дверь Шэй. Ксандер уже тоже там, они разговаривают. Судя по всему, о чем-то серьезном. Он поворачивает голову в мою сторону, и я опускаю взгляд, делаю вид, что сосредоточенно читаю книгу.

Септы здесь нет. Неужели никто не слышит мои мысли?

Я могу думать о чем угодно, и никто не узнает. Но я настолько привыкла скрывать то, что думаю и чувствую, даже от себя самой, что не знаю, с чего начать.

И, несмотря на то, что в этот раз мне удалось успокоиться, я все равно знаю.

В какую бы комнату я ни вошла, большую или маленькую, опасность всегда там, таится в углах.

Она придет за мной, когда захочет, и я ничего, ничего не смогу сделать.

16

ШЭЙ

По ауре Септы заметно, что она не была с Ксандером прошлой ночью. Должно быть, планы ее почему-то провалились, поэтому она и пребывала в таком состоянии. Я знаю, что видела, поэтому могу лишь предположить, что он отверг ее.

Септа рассержена, а еще напугана, но так тщательно это скрывает, что никто, кроме выжившего, ничего не заметит. Внешне она такая, как всегда. Сдержанная. Спокойная. Разве что два ярких пятна на скулах не совсем обычны, но их она просто не заметила, а то бы наверняка стерла.

А вот Перси не умеет контролировать свои чувства, как Септа. Она прямо вся светится. И в ее улыбке, адресованной Ксандеру, столько обожания, что это должно быть очевидно каждому. Он дотрагивается до ее руки, когда девушка садится, и она прямо-таки едва не лишается чувств. До сих пор я считала, что такое бывает только в любовных романах.

Интересно, другие заметили отставку Септы?

Должны были. Он поменял порядок рассадки за столом. Теперь с одной стороны от Ксандера сидим я и Лара, а с другой Перси и потом Септа. И он наклоняется в сторону Перси так, как не делал с Септой. И стул его ближе к ее стулу.

Сколько ей, лет двадцать? Она не намного старше меня. Это все просто неприлично.

У Анны — одной из прислуживающих — при виде Лары за столом рядом со мной глаза слегка расширяются. Я улыбаюсь, когда вижу, что она накладывает ей порцию побольше.

Когда обед заканчивается и столы убирают, наступает время главного события вечера: единения. Следует ли мне вернуться вместе с Ларой домой? Обращаюсь к Ксандеру, но прежде чем он успевает ответить, Лара качает головой.

— Я знаю дорогу и вернусь сама.

— Уверена?

— Не имеет значения, будешь ты там или нет, когда твое сознание где-то далеко. В этом состоянии ты все равно что каменная глыба. Думаю, не заметила бы, даже если бы тебе на голову рухнула крыша.

— Извини, — говорю я, — но я отведу тебя назад.

— Не надо. — Она направляется к двери, и люди слегка расступаются и дают ей пройти.

— Похоже, к ней возвращается подростковое упрямство, — замечает Ксандер.

— И это хорошо, не правда ли?

— Ну, как посмотреть.

— Я думала, ты уже должен был привыкнуть к подростковому окружению. — Я бросаю взгляд на Перси.

Он вскидывает бровь, лицо делается холодным.

— Это тебя не касается. — Меня словно окатывает ледяным душем, и я зябко поеживаюсь.

«Будь осторожна, Шэй, — шепчет Септа у меня в голове. — Не думай, что если ты его дочь, то это отменяет истину: лишиться его благосклонности так же легко, как и снискать ее».

Я оставляю этот выпад без внимания, хотя мне и не по себе, но не по той причине, как она могла подумать. Почему я так отреагировала? Почему мне было неприятно, что он недоволен мною, хотя он заслужил то, что я сказала?

Есть в нем что-то такое, что пробуждает желание видеть на его лице предназначенную тебе улыбку. За то короткое время, что пробыла здесь, я привыкла получать удовольствие от того, что являюсь одной из его любимиц, что он прислушивается ко мне.

Чувствую на себе взгляд и поднимаю глаза. Септа смотрит на меня так, словно прекрасно понимает, о чем я думаю.

Выжившие — Ксандер, Септа и я — должны начать процесс объединения вместе, и я гадаю, как это будет при том разладе, что, похоже, произошел между ними. Но когда мы начинаем, все идет как всегда. Хотя, возможно, Септа скрывает больше, чем обычно?

Потом она вздрагивает, раскрывается, будто устричная раковина, и ее боль становится видна всем, но Ксандер надменен и неумолим.

«Кто ты есть, где ты есть — все это только благодаря мне, — говорит он ей. — Помни об этом».

«Да, Ксандер», — шепчет она.

И я потрясена — как самим этим диалогом, так и тем, что он позволил мне его увидеть. Но потом я вспоминаю, что сказала Септа. Неужели он сделал это намеренно, чтобы преподать мне тот же урок?

Но очень скоро все эти беспокойные чувства между нами исчезают, словно их