Физрук: на своей волне 4 - Валерий Александрович Гуров

— Так, дорогуша, бери палочки, или вилку, если удобнее, и кушай. Тебе нужно немного подкрепиться и успокоиться.

Девчонка, посомневавшись пару секунд, всё же взяла вилку, неловко разломила один из роллов и начала есть.

В глазах Ани моё нынешнее поведение, безусловно, выглядело как предательство. То, что она готовила для меня, теперь ела эта «малолетняя шаболда».

Но если смотреть на эту ситуацию объективно, то Милане действительно нужно было поесть. Девчонка весь вечер на ногах, вымоталась, промокла и вдобавок перемёрзла.

Я краем уха уловил из комнаты Ани грохот. Сначала там что-то упало, потом послышался звук открывающихся ящиков и хлопки дверцы шкафа. Судя по всему, в розовой спальне шёл самый настоящий разгром. Что именно она там делала — собирала вещи, рвала что-то или просто давала выход злости, я гадать не стал. Желания вмешиваться не было никакого.

После того тона, в котором мы разговаривали, мне меньше всего хотелось продолжать бессмысленный спор.

Милана, слыша шум, то и дело поднимала на меня глаза. Но я молчал, делая вид, что ничего не происходит.

Школьница, впрочем, быстро вернулась к роллам. Ела она с аппетитом, ловко подцепляла роллы вилкой и теперь уже отправляла их целиком в рот. Иногда она запивала горячим чаем и шумно втягивала воздух сквозь зубы, когда язык обжигало.

Голод, похоже, победил весь страх.

Тем временем в спальне стихло. А потом дверь распахнулась.

Аня вылетела в коридор, держа в руках красный чемодан на колёсиках, собранный наспех. На ней уже не было красного платья — вместо него Аня натянула джинсы и серую толстовку.

Я тяжело вздохнул — всё было предельно ясно. Аня решила сыграть в демонстрацию характера: «вот я ухожу, раз ты такой».

Ну не живётся людям спокойно, им обязательно нужно устроить бурю даже там, где достаточно было бы пары слов.

Я стоял, глядя, как она мрачно тянет чемодан к прихожей.

А может, и хрен с ней? Пусть идёт?

Иногда человек должен дойти до конца в принятии собственных решений, чтобы понять их цену.

Если я начну её останавливать, то это будет признанием вины, в которой я не виноват. К тому же, если остановишь, то потом виноват будешь за то, что не отпустил.

Нет, пусть идёт. Пусть сама несёт ответственность за собственное упрямство.

Я всё-таки вышел из кухни, дверь кухни чуть прикрыл. Не хотел, чтобы Аня увидела, как школьница ест роллы, заказанные для нашего «вечера вдвоём».

Рэкс тоже выбежал из комнаты, настороженно замер посреди коридора и уставился на хозяйку. Пёс, как и всегда, чувствовал настроение лучше любого человека. Его уши были прижаты, хвост тоже поджат, а взгляд был беспокойный.

Аня в этот момент судорожно натягивала сапоги. Но без ложки у неё это выходило плохо — пятка упрямо не заходила, сапог не поддавался. Я молча подошёл, снял металлическую ложку с вешалки и протянул ей.

— На, — сказал я.

Аню словно передёрнуло. Она на секунду замерла, потом взяла ложку, не глядя на меня.

— Там, на кухне, я для нас роллы заказала, — процедила она. — Пусть твоя гостья их съест.

— Не вопрос, — я пожал плечами, не став уточнять, что Милана именно этим сейчас и занимается.

Аня зло поджала губы, натянула второй сапог, резко выпрямилась. В её движениях чувствовалось показное достоинство, за которым прячется обида.

— Я ухожу, Володя, — выпалила она.

— Да я заметил. Ну, ты там если что, письма пиши.

Аня на секунду застыла. Видно было, что такой реакции она точно не ожидала. В её глазах мелькнула растерянность. Я ведь по её сценарию должен был броситься за ней, уговаривать, каяться, обещать исправиться. А тут — тишина и равнодушие.

Она постояла, потом как будто вспомнила про последнюю возможность укрепить свой уход — потянулась к Рэксу.

— Пойдём, Пончик, — позвала она мягко. — Пойдём, мой мальчик.

Пёс, стоявший в метре от неё, повернул голову, моргнул, но не двинулся. Потом посмотрел на меня, словно спрашивая: серьёзно? мы вот так теперь будем жить?

Я встретился с ним взглядом, не говоря ни слова, а он будто всё понял. Ну и рывком подбежал ко мне и сел у ног.

Аня на секунду лишилась дара речи. На лице мелькнула обида и что-то похожее на отчаяние.

— Пончик… — позвала она снова.

Рекс даже ухом не повёл. Он просто сидел рядом, вжавшись в мою ногу, показывая всей своей собачьей сущностью, что уходить он не собирается.

Я опустил руку, погладил пса по холке.

Мне же, похоже, сегодня судьба устроила марафон женских слёз. Вот честное слово, как будто кто-то наверху решил проверить моё терпение.

Глаза Ани начали стремительно наполняться слезами.

Я тяжело вздохнул, потом достал с вешалки поводок, защёлкнул карабин на ошейнике Рекса.

— Чемодан оставляй, — сказал я. — Мы сейчас с тобой пойдём поговорим.

Аня, всхлипнув, открыла рот, чтобы что-то сказать, но я перебил:

— Я сказал, чемодан оставляй, — повторил я. — Потом, если решишь, что хочешь уйти, вернёшься домой, заберёшь вещи и уйдёшь. Я тебя удерживать не буду.

Аня стояла неподвижно, сжимая ручку чемодана.

— И что ты, по-твоему, хочешь? — зло прошипела она. — Оставить её одну в нашей квартире?

— Именно это я и хочу сделать, — ответил я.

Сквозь повисшую тишину было слышно, как у неё скрипнули зубы.

— Ну что ж, — процедила она, — пойдём поговорим.

Я перед тем как уходить слегка приоткрыл дверь на кухню.

— Милана, мы сейчас с Аней отлучимся буквально на полчасика. Пока можешь сходить в душ и потом включи телевизор в моей комнате, ладно?

Я вернулся в коридор и повернулся к Ане.

— Пошли.

Глава 13

Мы вышли из квартиры. Рекс, словно чувствуя напряжение, даже не тянул поводок. Только посматривал по сторонам, будто контролировал обстановку.

Я запер дверь, подошёл к лифту. Кнопка слабо щёлкнула, и двери раскрылись почти сразу же.

Мы вошли в кабину, и металлические створки сошлись с сухим глухим звуком. Лифт начал спускаться вниз.

Аня стояла, уставившись в отражение в зеркальной стенке. Она пыталась сохранять видимость хладнокровия, но трясло её ощутимо. Эмоции всё ещё кипели.

— А теперь послушай меня внимательно, — начал я. — Я повторю в последний раз. То, что происходит, — это факт. Принять его или нет — твоё личное дело, но я не собираюсь оправдываться.

Аня вскинула подбородок, взгляд её полыхнул, но я не дал ей вставить ни слова.

— Эта девчонка — моя ученица, — продолжил я. — Я встретил её случайно, когда её выкинули из машины. В