Плюшевый: глава - Сергей Александрович Плотников

достались нам, Коннахам. Я мог бы взять и все пять, но у меня были свои причины этого не делать: и так сильно вложившись в агротехнику и поднятие уровня жизни крестьян в «старой» вотчине, я понимал, что приводить к «общему знаменателю» еще пять деревень я в ближайшие годы не потяну. Три-то многовато! Хозяйствование Воронов было примерно в районе днища. Если я не хочу, чтобы у меня там все перемерли, надо их чуть ли не от налогов освобождать — ну или хотя бы радикально снижать на ближайшие пару лет.

Во-вторых, мне не хотелось слишком уж «светиться». От Дубов и так никто не ждал, что мы сможем отжать целую вотчину и уничтожить одну из соседних Школ. Однако пока все выглядело так, Вороны просто неудачно подставились. То, что мы их ограбили и кого-то побили, — мелочи жизни. Основной-то удар нанесли городские Школы и Гильдии. А мы так, подобрали остатки — да еще и не только мы. Уже далеко не так впечатляюще!

Ну и в-третьих, мне нужны были более прочные связи с соседями. Раздача чужих земель «на халяву» — не самый умный ход, в том смысле, что-то, что досталось просто так, мало ценится, лучше и перспективнее было бы им эти земли продать. Но тут возникали сложности логистического и юридического толка.

К тому же я и не рассчитывал этим действием сделать глав Школ своими верными союзниками. Я рассчитывал их слегка повязать, заставить защищать свои приобретения перед Императором и его цензорами, если те решат влезть в это дело… ну и начать понемногу приучать соседей, что сотрудничать со мной — выгодно и полезно. Никогда лишним не будет.

Добился ли я этих целей — будет видно.

Как бы то ни было, зарегистрировать новые приобретения в канцелярии императорского цензора удалось без сучка без задоринки. Похоже, тот не стал портить воздух, убедившись, что его реальные дела с Воронами никто не собирается вытаскивать на свет. И на этом мои дела в Тверне и в окрестностях Коннаховских земель подошли к концу: пришла пора возвращаться в Школу. С этими «ощипанными воронами» и прочим я слишком запустил тренировки. То есть, понятное дело, тренировался каждый день, но только в объеме, который требовал от меня третий ранг внутренней энергии. О прогрессе даже не думал — было не до того.

А ведь время у меня ограничено. К Большому Турниру желательно прокачаться до первого ранга… ну или хотя бы до увесистого второго. Конечно, еще лучше отмазаться бы от этого турнира совсем — ну его нафиг, денежный приз не стоит неиллюзорной возможности заполучить серьезную травму или вообще столкнуться с плохо замаскированной попыткой убийства. Но я заранее прикидывал веер возможностей и готовился к любым.

Кроме того, я давно не видел маму и младшего брата — соскучился. Никто ведь не снимал малыша Ульна каждый день на смартфон и не посылал мне фоточки. То есть я пропустил почти два месяца из его развития — детишки в этом возрасте растут с космической скоростью. И пропустил безвозвратно. Обидно!

* * *

Я поддерживал регулярную переписку с Фиеном и Тильдой, курьеры с письмами мотались туда-сюда по всей провинции — то есть мы с опозданием, но все-таки знали о том, что происходит друг у друга. Отчасти это было к лучшему: я, например, не успел перенервничать, когда мне сообщили о нападении Воронов на Школу Дуба — событие, которому я отводил низкую вероятность, поскольку, по моему мнению, Вороны не могли быть настолько неосторожны! Ведь мало того, что Школа Дуба после недавнего выноса части пернатых осталась гораздо сильнее, так и наш боевой стиль особенно хорош в обороне на знакомом плацдарме. (Как и почти у кого угодно, в принципе, но у Дубов тут еще и репутация).

Ну а в письме я прочел, что нападение не только состоялось, но и отражено, и что из наших погибли всего четверо. Еще с десяток получили ранения, но все они в итоге оправятся.

По мне так все равно многовато, но Фиен заверил меня, что во время стандартного большого найма «естественная убыль» бывает больше. Недаром Фейтл мне говорил, что ученику второго ранга очень трудно дожить до перехода на первый и выпуска из Школы!

В общем, в Школе обо всем знали и встречали меня, как героя. Серьезно, когда наш возок остановился у крыльца, из Школы выбежал Эвин и постучал в дверь.

— Постой, не выходи! — серьезно воскликнул он. — Мы точно не знали, когда ты прибудешь, надо собраться и построиться!

Это заняло меньше двух минут, но старшие ученики реально построились от подъездной дорожки ко входу из Школы! И стоило мне выйти из повозки, как все они синхронно сменили несколько поз из наших базовых комплексов, выкрикивая боевой клич — звучало не хуже оружейного залпа, даже более впечатляюще! Подать залп по команде не так уж трудно, а добиться такого уровня синхронизации можно только годами тренируясь.

И я прошел прямо к крыльцу через этот почетный строй, а за мною следовала моя «свита»: Герт, Блей Гарт и чуть позади Фейтл Мерви — его я таскал с собой скорее в качестве личного надежного курьера: парню уже подходило к четырнадцати, он сдал на третий ранг, как и я, и его можно было отправлять с поручениями на лошади, не особенно переживая.

У самого входа нас ждали моя матушка и остальные мастера: Фиен Рен, Эймин Он, а также Кеверт и Фидер.

— Мы рады приветствовать вас, господин Коннах, — с улыбкой сказала Тильда. — Вы расправились с врагами, отомстили за вашего отца и расширили земли Школы!

— Вся Школа поздравляет вас, — веско добавил Эймин Он.

У него такие внушительные речи выходили лучше, чем у Фиена: в его пользу работали низкий бас и общая этакая представительная массивность.

— Спасибо, матушка, — сказал я. — Спасибо, мастера! Без вашей поддержки у меня ничего не вышло бы. Мы все вместе выполняем волю Ориса Коннаха, умершего Великим Мастером. Школа Дуба сильна единством!

На этих словах я вскинул вверх сжатый кулак и тряхнул им. Стандартный трюк, и сработал он тоже стандартно: Школа грянула дружным одобрительным ревом.

…В тот день Тильда и Фиен устроили настоящий пир горой — даже сладости были. А на следующий начались стандартные будни, где мне вновь пришлось встраиваться в ритм тренировок и учебы.

То есть учебу я своей волей для себя отменил — все, кроме закона божьего, чтобы поддерживать реноме. А вместо примитивной арифметики и истории в изложении