Резидент КГБ. Том 1 - Петр Алмазный

Мой дом в Аддис-Абебе… Знаешь, что придумали эти ублюдки? Они сделали из него школу! Проклятые нищеброды теперь водят туда своих худых вонючих детишек. Мне выть хочется, когда я об этом думаю! Ты хоть представляешь себе, какое это унижение для меня?..

Он сплюнул на пол микроавтобуса.

Мне подумалось, что сам Гиена будет куда вонючей тех ненавидимых им эфиопских детей. От него воняло — в прямом смысле. Но и в переносном тоже, ещё больше. Я отдал должное терпению майора: годами общаться с этой поганью и не свернуть ему шею… А руки ведь наверняка чесались это сделать. Но добытая информация дошла куда следует, и всё оказалось не зря.

— Ты спрашиваешь, чем можешь быть полезен… Я скажу тебе. Ты знаешь, сколько я для тебя сделал. Сколько притаскивал информации. Не нужно бросать меня, как отработанный материал! Я потерял свою прежнюю жизнь — в том числе и из-за тебя тоже. Поэтому мне нужна компенсация. Мне не на что жить! Ты должен платить мне как раньше.

Я посидел молча, переваривая это сообщение. И гадая, не послышались ли мне эти удивительные слова. Судя по сосредоточенной физиономии африканца, он говорил на полном серьёзе.

— Ты же деловой человек, Большой Джоу, — мягко ответил я. — Сам посуди: за что мне тебе платить? У тебя больше нет информации. Моя фирма не согласится отстёгивать доллары просто так.

С ним так и нужно было говорить, как с несмышлёным, отстающим в развитии ребёнком. Идиот даже не понимал, что сам послужил одной из причин того, что случилось у него на родине. С одной стороны — он и такие, как он, наживались на нищете своих земляков, вели себя хуже настоящих гиен. С другой — он продавал политические и военные секреты страны и стратегическую информацию. А теперь удивлялся, как всё неприятно повернулось.

— Ты прав, информации у меня нет, — вкрадчиво согласился человек-гиена. —

Нет информации. Нет дома, нет должности, нет дипломатического паспорта… Зато у меня есть кое-что другое.

Он вскинул на меня взгляд, и я увидел, что глаза моего необычного собеседника наливаются кровью, в прямом смысле этого выражения. Сонное спокойствие слетело с него. Передо мной сидел разъярённый, раздувающий ноздри дикий зверь. Крупный, опасный. И с дробовиком в руках.

— У меня есть моя злость, — прорычал он. — Есть желание отомстить! Тебе и твоей поганой, лезущей куда не надо стране. У вас в посольстве полно работников. Женщины, простые дипломаты. Кому-то из них может не поздоровиться. Не одному, многим. Многим! — Он глядел на меня серьёзно и свирепо. — Мы можем это сделать. У меня есть оружие и взрывчатка. Есть люди, готовые на всё. Да я сам готов на всё!

Последние слова он выкрикнул. Незажжённая сигарета вывалилась изо рта. Руки его с толстыми пальцами нервно вцепились в дробовик.

— Не горячись, Большой Джоу, — сказал я.

— А что мне ещё делать, кроме как горячиться? — взревел он. — А⁈ А⁈

Глаза его загорелись безумием, Гиена потряс в воздухе дробовиком. На какую-то секунду мне показалось, что он и вправду может из него бахнуть. Но нет, маханием дело и ограничилось. Жирдяй плюхнул оружие обратно на колени, по лбу его потекла струйка пота.

— Через неделю на этом месте в десять вечера. Приноси в том числе за те месяцы, что мы не виделись. Если тебя здесь не окажется, кого-то из советских найдут в канаве с перерезанным горлом. На следующий день — двоих. А потом ваши здания начнут взрываться. И всё это будет на твоей совести. — Гиена просверлил взглядом мой лоб почти насквозь. — Поразмысли, стоит ли оно того, чтобы упираться. Не так и дорого я прошу за вашу спокойную жизнь.

Он закончил.

— Я тебя услышал, — я поднялся, чтобы уходить.

— И ещё, — добавил Гиена напоследок. — Не думай, что я блефую. Поверь, если через неделю не появятся деньги, то всё будет так, как я тебе сказал.

Это были его окончательные слова.

— Я тебя услышал, — повторил я, открыл дверцу и покинул это зловонное логово.

Так здесь, наверное, ещё не выражались. Но это было неважно.

После запахов в микроавтобусе прохладный копенгагенский воздух показался сладким и кристально чистым. Я шагал к дому, а в голове крутился один вопрос. Что у них тут творится в этой Дании 1977 года? Сначала денежные подставы, теперь прямой рэкет… Не страна, а какой-то московский рынок в «святых» девяностых.

* * *

Мой дипломатический дом спал, на четыре подъезда светилось мерцающим телевизионным светом всего с десяток окон. В доме напротив наблюдалась такая же картина. В одном из двух окон семьи Гордиевских тускло горел свет от настольной лампы. Что делает там сейчас предатель в отсутствие дома жены? Читает книгу на сон грядущий? Или составляет донесение своим британским хозяевам? Жаль, пока не узнать. Но я над этим работаю.

Интересно, думал я, раскладывая перед сном диван и расстилая простынь, а вот это событие с наездом на майора этого африканского жиробаса… Было оно в той реальности, где в майора Смирнова никто не вселялся? Вряд ли я успел кардинально поменять здесь ход событий. Так что скорее всего встреча эта имела место.

А дальше было, наверное, вот что. Майор раздобыл где-нибудь оружие. И вряд ли это был «Макаров» или ТТ из резидентуры. Скорее всего он стащил табельный ствол у подвернувшегося под руку полицейского ротозея. Или отобрал «Калашников» у каких-нибудь мафиози или террористов — наверняка их тут пруд пруди, а майор по долгу службы их знает, просто мне пока эта часть его сознания открылась не полностью. С «Калашниковым» ему и привычней, по спецназовскому прошлому. А потом он разузнал, где искать этих бешеных эфиопов, пошёл и всех перестрелял. И правильно сделал. Потому что если кто-то обещает убивать, то лучше исходить из того, что он не блефует.

Жаль, что сам я такого проделать не могу. Не настолько ещё вошёл в роль. А тут не только африканцы, а ещё и колумбийцы. И со всеми надо как-то разруливать…

По этому поводу в голове забрезжила свежая и неожиданная мысль. Но сон уже наваливался и затапливал сознание своей парализующей пеленой. Так что думать