Резидент КГБ. Том 1 - Петр Алмазный

Она посмотрела на меня с настороженностью.

— Что я должна делать? Я мало что могу, я-то не шпион, меня ничему такому не обучали….

— Просто наблюдайте за ним, — сказал я. — Фиксируйте его необычные действия, запоминайте всё, что покажется странным. Обращайте внимание на мелочи. Все, что покажется вам подозрительным, будете сообщать мне. Может быть, он принесёт домой документы с работы. Может, что-то спрячет в квартире. Или, например, станет готовиться к отъезду.

Глаза Ирины округлились.

— Вы думаете, он может… попросить политическое убежище?

— Думаю, он давно готов и ради этого всё и затеял.

Ирина помолчала, обдумывая мои слова. Было видно, что мысли крутятся у неё в голове одна мрачнее другой. Я этой женщине совсем не завидовал.

— А если вы ошибаетесь? — наконец спросила она. — Если Олег невиновен, и всё, что у вас есть, просто сфабрикованная фальшивка?

Я мрачно покачал головой.

— Нет, Ирина. Увы. Это абсолютно исключено.

Ирина вздохнула. Наверное, она была подсознательно готова к чему-то подобному.

— Хорошо. Я… я попробую.

Я скрыл свою радость за спокойным коротким кивком.

Мы договорились с ней о системе условных знаков. Я объяснил, где находится моё окно в доме напротив её квартиры. Когда мне понадобится с ней увидеться, я буду ставить на подоконник пакет из-под сока. Если что-то помимо обычных цветочных горшков появится уже на её подоконнике, это будет означать, что у неё появилось срочное сообщение. Встречаться будем так же, как сегодня: я заберу её в том же сквере во время обеденного перерыва. Также она могла бросать записки в мой почтовый ящик в подъезде.

Но это было не всё из мною запланированного.

— А ещё… Ещё мне нужно попасть в вашу квартиру. Я хочу сделать обыск, пока там у вас никого не будет дома. Сегодня, прямо сейчас. Дайте мне ключи, к вечеру я их верну.

Вначале я не собирался просить об этом в первый же день. Хотел дать ей время. Но теперь подумал, что лучше ковать железо, пока оно горячо.

Пользоваться своей чудо-отмычкой для проникновения в квартиру я опасался: там мог стоять замок с дополнительной секретной начинкой. Тогда мало того, что не открылась бы дверь — саму отмычку заблокировало бы в замке, тем самым выдав мою попытку взлома.

Ирина испуганно посмотрела на меня.

— Ключ? Зачем?

— Чтобы найти доказательства его вины, — ответил я. — Если он что-то прячет дома, я найду это — и всё закончится.

— Я… я не знаю, — Ирина замялась. — Я боюсь. А если он решит вдруг поехать домой?

— Вы будете следить из кабинета за его машиной. Если он уедет, позвоните мне на свой домашний номер. Только ничего не говорите в телефон открытым текстом. Услышав ваш голос, я и так всё пойму.

— Я могу упустить его отъезд, у нас иногда бывает много работы.

— Ничего, я готов пойти на этот риск.

Видя её колебания, я применил неприятный, но весомый аргумент:

— Я разговариваю сейчас с вами, потому что полностью уверен, что вы к делам своего мужа не причастны. Но эту мою уверенность разделяют не все. Над вами нависла угроза. Помогая мне, вы докажете всем свою невиновность.

Ирина отвернулась и долго молчала, глядя в окно. Наконец, она раскрыла сумочку. Связка ключей звякнула, переходя из рук в руки.

Я с благодарностью кивнул.

— Спасибо. Вы поступаете как настоящий советский человек.

Назад ехали молча. Я высадил Ирину в пяти минутах ходьбы от посольства и рванул к дому Гордиевского.

Глава 13

С квартирой Гордиевских что-то было не так. Вроде и обстановка подобрана со вкусом, и мебель добротная, и ковры по тогдашней моде на стенах. А не хватало как будто чего-то, всё казалось холодным и неуютным. Может, впрочем, это я сам такого себе надумал, зная, что проживает здесь не семья, а два чужих, враждебных друг другу человека. Вынужденных делить эту жилплощадь по стечению обстоятельств. А перед посторонними не подавать вида, что от былой семьи остались у них одни лишь развалины и пепелище.

На кухне я долго не задержался. Это всё-таки женская территория, её Гордиевский использовал для тайников вряд ли. Нет, сунуть упакованную микроплёнку в пакет с пшённой или гречневой крупой это милое дело. Однако гарантии от того, что жена не сыпанёт запрятанное в кастрюлю и не зальёт водой — вообще никакой.

Вот пространство под ванной я проверял тщательно, лазил там на карачках и светил в темноту миниатюрным фонариком. Ничего. И в туалете в смывной бачок заглянул в обязательном порядке. Никаких поплавков-контейнеров там, к сожалению, не плавало.

Оставались зал и спальня.

Мягко ступая в натянутых поверх ботинок тряпочных бахилах, я прошёлся по этим двум комнатам. Бегло осмотрел их, поправил на руках тонкие матерчатые перчатки — и приступил к работе. Аккуратно простукал половицы, результат отрицательный, тайников не обнаружилось. Осмотрел плинтусы, убедился, что царапин и прочих следов частого снятия там нет. Потом взглянул на стены, с коврами и без. Их решил не трогать — какой смысл. Если там что-то и грюкнет обнадёживающе, ломать и вскрывать я всё равно ничего не стану.

Судя по всему, спальню единолично занимала Ирина. Там висел на стуле её коричневый махровый халат, письменный стол заставили тюбики и баночки с косметикой, на тумбочке примостился томик Чехова с закладкой в виде розовой ленты. В этой спальне витал слабый запах духов, которые я совсем недавно обонял в своей машине.

Гордиевский, соответственно, ночи проводил в зале на диване. Подушка, простыни и тёплое одеяло были на этом диване и сложены. На стуле повисли спортивные адидасовские штаны и кофта. С тумбочки глядел томик Пикуля. Понятно, не Шекспиром единым — наш интеллектуал не гнушался простого народного чтива.

Под диваном, за ним и внутри него никаких находок обнаружить не удалось. Также не оказался вместилищем предательских секретов и шифоньер — там я покопался в вещах аккуратно, чтобы намётанный глаз не обнаружил случившегося