Хозяин антимагии #6 - Миф Базаров

Пока я буду трястись по рельсам, то успею не только наконец выспаться, но и просмотреть документы на оставшихся кандидатов в «сафари», которые Лёня Гурьев подготовил по моему запросу.

«Екатеринино» из военного пункта превратилось в логистический центр. Теперь платформы занимали не солдаты, а грузчики, отправлявшие на фронт всё необходимое для армии Дмитрия.

Едва поезд остановился, я сошёл на платформу, полный решимости отыскать генерала Воробьёва, который, по словам Дмитрия, теперь следит за этой станцией до отставки. Но стоило мне только сделать несколько шагов по перрону, как подлетел Лёня Гурьев.

— Кирилл Павлович, всё готово!

— Отлично, Лёня, — кивнул я. — Скажи, а где отыскать Воробьёва? У меня с ним не окончен разговор.

Лицо Лёни расплылось в хитрой, понимающей улыбке.

— Так это, Кирилл Павлович! Генерал Воробьёв на своём посту. Защищает рубежи «Екатеринино», как и хотел. Вон он, — парень многозначительно поднял палец вверх.

Я поднял голову. И замер.

На шпиле вокзала, на котором обычно развевался мой, а по праздникам Императорский штандарт, болталось тело генерала Воробьёва.

Его рваный мундир беззвучно хлопал на ветру, а выклеванные птицами глазницы были обращены в сторону арки телепорта, которую служащий так яростно «защищал».

В горле встал ком, но не от жалости или отвращения.

— Дмитрий Михайлович сказал, — тихо, но чётко произнёс Лёня, — раз он так хотел защищать эту колонию до последнего, пусть охраняет вплоть до отставки.

Символично.

Жестоко.

По-римски.

Но справедливо.

Это был не акт мелкой мести, а громкий, кричащий манифест. Манифест новой власти колонии во главе с Дмитрием. Власти, которая не терпит трусости, бюрократии и предательства.

Тело Воробьёва было не просто трупом. Оно стало символом. Символом беспощадной справедливости, которую принёс в колонию младший сын Императора.

Я почувствовал холодное удовлетворение и странное уважение к решительности друга.

Он не стал прятать этот акт возмездия в темнице. Митя выставил его на всеобщее обозрение как предупреждение. И, глядя на подобострастные и испуганные лица офицеров на перроне, я понял, что этот метод работал.

Решительность военных после такого «наглядного пособия» возросла на порядок.

— Ну что ж… — я с силой выдохнул, отводя взгляд от зловещего силуэта на шпиле. — Ладно, Лёня, поехали. У нас с тобой ещё дел невпроворот. Ты бумаги прихватил?

Парнишка с торжествующим видом приподнял массивный, набитый до отказа кожаный портфель:

— Так точно, Кирилл Павлович! Все последние сводки, отчёты и списки магов, что вы просили.

— Отлично. В пути разберём. Поехали.

Мы расположились в гостиной-кабинете, которая слегка покачивалась, а стук рельс был словно метроном, задававший ритм моей работе.

За письменным столом я чувствовал себя почти как в прошлой жизни в университетской лаборатории перед защитой диссертации. Только вместо формул и графиков были списки, отчёты и сводки.

Война — это тоже наука, наука управления людьми и ресурсами.

Напротив, в глубоком кожаном кресле, устроился Лёня Гурьев. Он с почти религиозным трепетом извлёк из массивного кожаного портфеля папки и аккуратно разложил их на моём столе.

— Всё подготовил, Кирилл Павлович, — голос молодого человека звенел от возбуждения. — Журналист Гиляровский будет тут завтра днём, как вы и просили. Он уже засыпал моих людей телеграммами, рвётся в бой. Готовит большой материал о событиях в «Яковлевке». Это идеально скажется на вашем имидже. И, что главное, он подтвердил: первая страница послезавтрашнего номера «Новогородского вестника» отдана под публикацию списка оставшихся пятидесяти участников «Величайшей охоты».

— Замечательно, — кивнул я, откладывая в сторону отчёт о расходе макров. — Гиляровский — мастер ярких слов и риторики. Одна его статья стоит ста других.

Парень быстро кивнул.

— А как там твой главный труд?

Лёня с гордым видом пододвинул ко мне самую толстую папку.

— Как вы и просили. Сорок девять имён. Цвет имперской аристократии и магии.

Я пробежался глазами по изящно выведенным фамилиям. Юсуповы, Голицыны, Шереметьевы, Трубецкие… Звучало как поэма о мощи империи. Моя стратегия сработала: искусственно созданный дефицит славы и атмосфера эксклюзивности сделали своё дело. Они не просто согласились — они рвались в бой, боясь опоздать.

— Отлично, — похвалил я. — Ты проделал феноменальную работу.

Лёня смущённо потупил взгляд.

— Кирилл Павлович, разрешите вопрос, — парнишка посмотрел на меня, и я кивнул. — Пятидесятое место осталось пустым. Для кого оно?

— Скоро узнаешь, — я позволил себе лёгкую улыбку. — Надеюсь, этот человек не откажет мне. Так, а что у тебя с резервным списком?

Лёня, явно обрадовавшись смене темы, передал мне следующую папку.

— А это, как вы и просили, резервный список. Двадцать фамилий. Все сильные маги, все горят желанием. На случай, если кто-то из основных кандидатов передумает.

Я подтянул к себе вторую папку: она была чуть меньше первой, но вес тоже ощутимый.

— Спасибо. Ты действительно хорошо поработал. Без тебя было бы не справиться, — искренняя похвала заставила молодого человека зардеться как школьника.

Поезд прибыл в центральную колонию на рассвете. Я не стал задерживаться на вокзале и заезжать на алхимическое производство: сначала надо проведать семью.

Новый особняк встретил меня непривычной тишиной. От шума, что царил тут перед балом Таси, не осталось и следа.

Семейный завтрак в солнечной столовой прошёл в приятной атмосфере. Мама расспрашивала о делах на заводах, о Варваре и о вторжении монстров, но при этом умело обходя любые острые углы. Ни слова о магии и о будущем Таси. Младшая сестра сияла. В её глазах снова появился огонёк, который я так любил — любознательный, жизнерадостный, полный надежд.

После завтрака я поймал Тасю на пороге бального зала.

— Слушай, а не хочешь немного прокатиться? Проверить, кто из нас быстрее?

— Правда⁈ Но на чём? — глаза девушки расширились от восторга.

— Как «на чём»? — рассмеялся я. — Ты на кабриолете, а я на своём «Руссо-Балте». Давай покажу одну живописную проселочную дорогу. Там есть небольшой круг, вот и погоняем.

Через пятнадцать минут мы уже мчались по пыльной грунтовой дороге, оставляя за собой шлейф из пыли.

Я ехал на бронированном внедорожнике, а Тася — на ярко-красном кабриолете, моём подарке.

В ушах свистел ветер из открытых окон авто, невольно вырывая из груди смех. Я то и дело обгонял младшую сестру, а на прямой давал нагнать. Мы шли ноздря в ноздрю.

Наблюдал, как сестрёнка, сосредоточенно сжав губы, уверенно ведёт машину, входя в виражи.

Вот она, настоящая Тася. Не придаток к аристократическому роду, не потенциальный маг, а просто счастливая девушка, обретшая свободу и скорость.

На предпоследнем, самом крутом повороте, я чуть сбросил газ, позволив красному кабриолету рвануть вперёд.

Сестра бросила на меня через плечо удивлённый взгляд, а я в