Кремлевский кудесник - lanpirot

Рано или поздно мои подчиненные и коллеги стали бы замечать эти странности. Теперь же у них будет официальная, пусть и секретная для всех остальных, версия. Версия, которую я смогу постепенно развивать, подгоняя под реальное положение вещей.

— Да, ладно, — Лева снова потянулся к своему бутерброду, — мы же друзья. А что конкретно ты хотел узнать? Ну, по проведённому вчера опыту?

— С чего вы… вернее, мы… — сбивчиво уточнил я, — взяли, что если соединить проводами мозг живого и мозг умершего человека, можно прочитать память мертвеца?

Лёва ответил не сразу. Он смотрел на меня так, будто пытался прочесть что-то у меня на лбу, чтобы понять масштаб катастрофы.

— Родион, ты мне сейчас точно мозги не пудришь? — наконец произнёс. Его стал сухим, серьёзным и деловым.

— Лёва, вот делать мне больше не хрен! — Я сделал вид, что разозлился. — У меня голова кругом идёт… а ты⁈ Скажи, у меня, случайно, семьи нет? — Решил я еще подкинуть уголька в топку. — Жены, детей, родителей?

— Ты что, и этого не помнишь? — ахнул Дынников, в изумлении распахнув глаза.

Я не знаю, как они не вылезли у него из орбит.

— А… что… есть? — Теперь уже и мой голос предательски дрогнул.

Я даже представить себе не мог, как мне придется жить с чужими людьми, которых я даже в лицо не видел. Да еще прилежно изображать любящего мужа и отца… На такое моих актёрских способностей точно не хватит. Сорвусь… Во ей-ей сорвусь, или испорчу жизнь хорошим людям.

Лева снова отложил еду и посмотрел на меня с тихим ужасом. Он тяжело вздохнул, словно собираясь с мыслями, а затем выдал, предварительно выругавшись:

— Твою мать, Родя! Сын у тебя есть и жена…

Моё сердце заледенело, ухнув куда в район пяток, но Лёва продолжил:

— … была. Вы с ней развелись полгода назад — ей не нравилось, что ты постоянно на работе пропадаешь…

— Я убью тебя, лодочник! — Я едва не кинулся на Дынникова с кулаками. — С этого и надо было начинать! Фух… — Я облегчённо вздохнул.

— Ну, ты чего? — обиженно засопел Дынников.

— А ты сам представь, каково это — изображать невесть что перед совершенно незнакомым тебе человеком…

— Ты их совсем-совсем не помнишь?

— Совсем, Лёва! Совсем! То есть абсолютно! А родители?

— Отец у тебя уже давно умер, — сообщил мне Дынников, — он с фронта очень израненный пришёл. А мать где-то в области живёт, вы с ней редко видитесь.

«Ну, что ж, — вновь раздался в моей голове чарующий голос Ланы, — поздравляю, Владимир — это почти идеальная стартовая позиция!»

А ведь она права, всё могло сложиться гораздо хуже.

— Постой, Родион, а нас с Мишкой ты же помнишь?

— Вас с Мишкой, да еще Эдуарда Николаевича помню… Но смутно, — тут же добавил я, — пришлось напрягаться, чтобы вспомнить. А вот остальное — как в тумане. Так что там с этим опытом? — Вновь вернулся я к интересующей теме. — Как мне вообще такое в голову могло прийти: читать память мёртвого человека?

— Родь, ну это же был не первый и не единственный наш опыт. Мы шли к этому больше года. Ты сам всегда говорил, что память — это не «призрак», а материальный, электрохимический след — «узор» нейронных связей и магнитного поля мозга. И это всё не может исчезнуть мгновенно после смерти… э-э-э… объекта исследований…

Он сделал глоток чая, собираясь с мыслями.

— Да, — кивнул я, — мне известно, что после прекращения сердечной сократительной активности кровь перестает поступать к мозгу, и он начинает отключаться.

— Да, — продолжил Дынников, — процесс выключения мозга может растягиваться на несколько часов, в течение которых присутствует мозговая активность. Опытным путём нам удалось установить: если с момента смерти прошло не более шести, а в некоторых отдельных случаях — двенадцати часов, мозг можно «прикурить», как автомобиль с севшим аккумулятором. Просто подключить к источнику электрического тока определённых параметров. Для каждого объекта такие параметры приходится подбирать опытным путём. Электрическая проводимость мозга у всех разная. У меня, например, маленькая, а у тебя — большая.

Я с интересом слушал своего подчинённого, не замечая, как уплетаю один бутер за другим.

— Сначала были крысы. Мы фиксировали биоэлектрическую активность «прикуренного» мозга мертвой крысы, которую пытались считать с помощью живой крысы, присоединённой к мертвой с помощью проводов через специально созданный нами синхронизатор биоритмов и нейронной активности мозга.

— Это я уже успел ощутить на своей шкуре, — кисло усмехнулся я, потирая еще саднящие ранки на шее.

— Сложность заключалась в том, чтобы синхронизовать всплеск активности излучаемых электромагнитных полей мертвого мозга с живым. Вначале были постоянные сбои, помехи, но нам удавалось уловить закономерности, которые, в конце концов, оформились в четкий алгоритм действий. Результаты стали стабильнее. Да и крысы перестали дохнуть из-за наших ошибок — мы разобрались, в какие именно области мозга надо заводить контакты…

— Погоди, а как вы… ну, то есть мы… понимали, что опыт прошёл удачно? Какой критерий использовали, кроме того, что крыса выживала?

— В качестве теста мы использовали лабиринт. Мертвая крыса прекрасно в нём ориентировалась, находя корм, тогда как живая ни разу в нём не была…

— А после опыта, я так понимаю, она в нем тоже успешно находила корм?

— Точно! Ты вспомнил, Родион? — радостно воскликнул он, но тут же «потух», когда я покачал головой.

— Нет, Лёва — просто логически домыслил. Что дальше?

— Мы выдвинули гипотезу, что мозг живого оператора может вполне устойчиво получать информацию от мертвого. По крайней мере, считывать события, лежащие на коротком отрезке до времени смерти. А вчерашний опыт был первой попыткой на… на человеческом материале. Ты сам настоял на этом. Говорил, что теория проверена, риски просчитаны и, пока мы не попробуем… на себе… мы не поймём… А тут и свежий «донор» подвернулся…

— Ну, да, это я знаю — Собакин притащил.

— Мы всё дотошно проверили: оборудование и прочее… Минимизировали возможные конфликты биоэлектрических полей. И у нас всё получилось, Родя!

— Получилось, — не стал я спорить. — Я действительно